Война ломала судьбы, разлучала семьи, не щадя никого. У героя нашей рубрики "За неделю до войны" Георгия Тихомирова она отняла дом, родителей, стерла из памяти настоящее имя и день рождения.
К сожалению, память не сохранила ни языка, на котором мы говорили, ни имён родителей. Я только запомнил, что меня тогда звали Янек или Януш и рядом с нашей деревней возвышались горы.
Как мне думается сейчас, всё это происходило или в Польше, или в Венгрии.
Однажды зимой я сильно простудился. Мать отвезла меня на повозке в город, но там сказали, что вылечить меня не могут. У меня обнаружили сильное воспаление лёгких, начались осложнения.
На большой военной машине меня отправили в румынский город Клуж. Тогда я последний раз в жизни видел мать. В Румынии меня сразу положили на операционный стол: в лёгких собрался гной, который необходимо было срочно удалять.
На спине сделали надрез, через который в лёгкие ввели шланг и стали выкачивать нагноение. Очнувшись после операции, я узнал, что началась война. Я не мог подниматься с постели, передвигался только на коляске. Когда начались бомбёжки, меня выносили в бомбоубежище. Видно в той военной суматохе потерялись и мои документы, и адрес родителей, потому что больше я их никогда не видел. Война тогда разлучала и ломала семьи, как карточные домики. Меня же она оставила круглым сиротой, без семьи, без имени, без национальности.
Когда Румынию освободили советские войска, ко мне стала приходить семейная пара. Они забрали меня к себе в семью, но вскоре бросили. Меня забрала другая женщина, которую звали Жанна. Она встречалась с советским офицером, который был родом из Средней Азии. Какие у них сложились отношения, я не знаю, но помню, что у него уже была семья и дети, и меня он тоже хотел отвезти к себе. Он сказал Жанне, чтобы она отвезла меня в Кишинёв, а он после победы за мной вернётся.
Так в начале 1945 года я оказался в Молдавии. Я был без каких-либо документов, поэтому меня в числе многих определили в фильтрационный лагерь, на месте которого сейчас находится больница Т.Чорба. Не знаю почему, то ли у офицера с Жанной что-то разладилось, то ли по другой причине, но она перестала меня навещать.
В лагере нас кормили плохо, приходилось искать себе хоть какую-то еду. Я рылся в мусорных ямах, собирал обглоданные кости, спасался от голода как мог. А проверка документов двигалась очень медленно. В то время таких затерянных душ были тысячи: прибывшие из лагерей, из гетто, с работ в Германии. У многих, как и у меня, никаких документов не имелось, поэтому мы продолжали томиться в ожидании своей судьбы.
В лагере меня заметил одноногий портной. Они с женой тоже проходили проверку, но её отпустили, а его оставили. Тогда армия очень нуждалась в портных, поэтому его на время оставили при лагере. Он стал меня подкармливать, а потом забрал к себе. Вскоре он меня усыновил, и я получил имя и фамилию – Георгий Тихомиров. Мы переехали в село Бульбоки Новоаненского района. Там у моего приёмного отца имелся дом, но он сильно пострадал во время войны. Мы стали строиться заново, завели хозяйство, стали жить дружной семьёй. У моих приёмных родителей детей больше не было, поэтому я стал их единственным сыном.
Два "Максима": пулеметы Шерпенского плацдарма>>>
До сегодняшнего дня я не знаю, кто я. Попытки что-либо узнать о моих настоящих родителях ни к чему не привели, да я и мало что о них помнил. Я даже не знаю, сколько мне лет. Когда я поступал в школу, врачи по зубам определили, что я рожден примерно в 1938 году. Поэтому дня рождения у меня тоже нет. Я не видел всех ужасов военной поры, но сама война проехалась по моей детской судьбе тяжёлым катком, оставив неизгладимые отметины на всю оставшуюся жизнь.
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>
