В воскресенье, 26 августа, на площади Великого национального собрания появятся палатки — опять. Об этом председатель партии "Платформа DA" Андрей Нэстасе объявил в социальных сетях. По его словам, после митинга протестующие заночуют на площади, а затем ночевка плавно перейдет в празднование Дня независимости. Нэстасе призвал демонстрантов захватить с собой палатки, а кишиневцев — принести им еду и воду.
Палатки в центре столицы — зрелище для столичных жителей привычное. И может быть, это скромное убежище туриста даже заслуживает отдельного памятника в Кишиневе. А что, неплохая идея, установить на площади, по соседству с "камнем Гимпу", палатку из бетона — эдакую гробницу усопших политических надежд.
Откуда пошла традиция забивать палаточные колья в городской асфальт
Ничего нового Нэстасе и Санду не придумали. На них явно трудятся пиарщики из какой-нибудь американской или европейской фирмы, стряхнувшие пыль со старых методичек и прописей.
Когда-то, в бурные 90-е годы, великие стояния манифестантов на площадях были порождены непредсказуемой стихией. Но все это в прошлом. Нынче "захват общественного пространства" — это давно изученная технология, готовый "кейс" в политической борьбе. И все тут предсказуемо до предела.
Техника "палаточного протеста" была отработана еще в 2011-м, во времена расцвета в США движения "Occupy Wall Street". Суть в том, чтобы у всех на виду, под самым носом у власти, огородить некую территорию и заявить, что "здесь не действуют правила диктаторского (нелегитимного, несимпатичного, нужное подчеркнуть) режима". И засесть там, ежедневно показывая гражданам, что режим — бессилен и беспомощен.
Здесь принципиально важен мирный характер протеста — в общественном сознании образ жестокого палача должен быть связан с властью, а не с манифестантами. По идее, власть должна разозлиться, потом занервничать, потом впасть в депрессию. А затем и вовсе, заливаясь слезами, сбежать и освободить место.
На самом деле, это никогда не срабатывало.
Кто устанавливал палатки в Молдове за последние 15 лет
Пионером в деле установки палаток в центре Кишинева стал Юрий Рошка, лидер Христианско-демократической народной партии. В 2002 году он новаторски развернул 20 палаток перед зданием президентской администрации.
Движение по проспекту на этом участке было перекрыто на несколько месяцев. Манифестанты жили в палатках, варили там суп, а чиновники ходили мимо них на работу. В конце концов кишиневцы потеряли к палаточному городку интерес — из зрелища он превратился в неудобство, что-то вроде вечно раскопанной траншеи поперек улицы, из-за которой не ходят троллейбусы. А в апреле 2002 года палатки исчезли — без каких-либо ощутимых результатов.
Через одиннадцать лет, в ноябре 2013 года, этот опыт воспроизвели ушедшие к тому времени в оппозицию активисты компартии. Они установили несколько палаток напротив здания миссии Евросоюза в Кишиневе.
На фоне высокой, опутанной колючей проволокой стены, за которой спряталась миссия ЕС, палатки выглядели как лагерь кочевников у средневековой крепости. Продержались они недолго — через пару ночей палатки сняли. Миссия Евросоюза осталась.
В сентябре 2015 года в центре Кишинева снова установили палатки — и это был не один, а целых два городка. Мрачные активисты "Платформы DA" заняли площадку перед зданием правительства, а сторонники Партии социалистов и "Нашей партии" расположились перед парламентом. Эти городки были самыми масштабными из всех, что видели в Кишиневе. Там манифестанты засели на полгода, и даже зимовали в палатках. Но к августу 2016 года исчезли и они.
Было похоже, что для демонстрантов это стало даже большим облегчением, чем для кишиневцев. Столичным жителям палаточный городок, в общем, не мешал. Наверное, оппозиции досадно было осознать, что не мешал он и властям.
Почему у Нэстасе и Санду не получается сделать протест "секси"
В "палаточном" противостоянии властей и манифестантов суть игры в том, кто кого пересидит и у кого первого сдадут нервы. Итог тут немного предсказуем. Можно смело прогнозировать, что и нынешний "палаточный сезон" не даст прозападной оппозиции никакого результата.
Это понимают не только партийные лидеры, Андрей Нэстасе и Майя Санду, но и рядовые активисты — те самые, кому придется провести ночь не дома, в постели, а на жестких пенопластовых матах, вспоминая молодость и турпоходы. Так в чем тогда смысл? А смысл есть.
Нэстасе и Санду попали в ту же ловушку, в которой оказались и многие другие организаторы долговременных, "до-победного-конца" акций протеста до них. Людям все это надоедает.
Лидеры PAS-DA не в состоянии сделать протест привлекательным, — как это говорят пиарщики, "секси". Для этого нужна реальная массовая поддержка, стихийное проявление креатива, когда каждый самовыражается на площади, как умеет. Вот тогда получится задорно и с огоньком — на который потянутся любопытствующие, вливаясь в митинговую "массовку".
Но тут у Нэстасе с Санду беда — поддержки нет, и стихийности нет, и с креативом большие проблемы. Ходить хороводами вокруг парламента демонстрантам интересно только в первый раз. Но когда лидеры отправляют их на однообразные марши, с одинаковыми "кричалками" (и без всяких внятных перспектив) в третий, в девятый и в пятнадцатый раз, — это может осточертеть даже самому пламенному революционеру.
Активисты устают, и их срочно надо чем-то развлечь, неважно, чем. Установка палаток — это отличный способ поднять настроение заскучавшим активистам.
Долго ли будут стоять палатки и помешает ли это кишиневцам
В суматохе с палатками посреди улицы есть что-то веселое, скаутское, что-то из молодости и песен под гитару у костра. Эдакий приятно будоражащий "праздник непослушания" на уик-энд.
Но хватит его ненадолго. Провозглашать "сидение до победного" партийным лидерам невыгодно: уже через несколько дней праздник превратится для жителей палаток в унылый быт, полный проблем с житьем, мытьем и, пардон, справлением естественных нужд.
В итоге все опять заскучают, снова начнутся неудобные вопросы к Нэстасе и Санду, типа "А дальше-то что?", и ситуация повторится. С той разницей, что на шее у партийных лидеров повиснет еще и палаточный городок, — а это очень, очень недешевое удовольствие.
Именно поэтому Андрей Нэстасе дал понять, что речь идет всего лишь об одной ночевке, с переходом в празднование Дня независимости. Что-то вроде рекламной акции при открытии салона мебели — с шариками, клоунами, постером "Мы открылись!" и небольшим концертом. Все счастливы.
Движение по проспекту, скорее всего, перекрывать тоже не будут. Майя Санду в протестном бизнесе все еще новичок, а вот Нэстасе — практически профессионал. И он в курсе, что в 30-градусную жару перебои с общественным транспортом из-за протестующих будут горожан раздражать. А долгие перебои — начнут бесить.
Конечно, возможны отдельные отклонения от сценария в виде особо "отмороженных" унионистов из "старой гвардии", которые забурят колья палаток в асфальт так, будто намерены просидеть на площади вечность, под флагом Румынии, воткнутым в молочный бидон с песком. Или в виде неврастеников, норовящих перекрыть движение на проспекте Штефана чел Маре — вроде тех деятелей, что накинулись на африканских уличных музыкантов у Главпочтамта.
Но, похоже, Нэстасе и Санду больше всех заинтересованы в том, чтобы самостоятельно, без шума разбираться с подобными девиациями, если они возникнут. Неприятности им ни к чему. Им бы в парламент избраться.