День 22 июня 1941 года, как мы знаем, запустил цепь событий, которые немалая часть постсоветской историографии почему-то предпочитает описывать тезисами "завалили трупами", "не благодаря, а вопреки" – да так, что временами невольно закрадывается ощущение, что Красное знамя в мае 45-го оказалось на крыше Рейхстага просто по какому-то невероятно счастливому стечению обстоятельств.
Вот только подобного рода "аргументы" быстро и надежно побиваются фактом существования таких масштабных личностей, русских (так и хочется сказать "былинных") воинов, как Александр Иванович Покрышкин.
И дело не только в том, что он был, как в 30-40-х характеризовали талантливых пилотов, летчиком от Бога. Но еще и в том, что будучи всего лишь капитаном, командиром эскадрильи, Покрышкин во многом изменил лицо советской истребительной авиации времен Великой Отечественной.
Войну Александр Иванович встретил в Молдавии, под Бельцами в составе 55-го истребительного полка. Причем свой боевой путь лучший воздушный боец Второй мировой начал крайне неудачно. Впрочем, это, похоже, было некой "традицией" для лучших асов Восточного фронта – в своем первом вылете оторвался от группы Иван Кожедуб, а например, самый результативный (впоследствии) летчик-истребитель люфтваффе Эрих Хартман и вовсе запаниковал настолько, что заблудился и сел в поле с сухими баками.
Ну а Покрышкин в своем первом бою 23 июня подбил... советский легкий бомбардировщик Су-2. Его эскадрилью подняли по тревоге на перехват приближавшейся к аэродрому, как было объявлено, группы немецких пикировщиков. Покрышки атаковал сходу, дал прицельную очередь по одной из машин и только после этого увидел на ее крыльях и фюзеляже звезды.
Очевидно, что ошибка была общей. Да и главная причина трагедии – чрезмерная предвоенная секретность, когда даже своим летчикам не показывали силуэты новейших советских самолетов.
Интересно, что уже в наши дни глава молдавского поискового отряда "Август" Василий Сеньковский сумел выяснить судьбу экипажа атакованного Покрышкиным "Су". К сожалению, как установил Сеньковский, пилот, старший лейтенант Сергей Петров получил в той атаке смертельное ранение.
Покрышкин позднее признавался, что когда увидел красные звезды на горящем бомбардировщике, едва от отчаяния не вогнал свой МиГ-3 в землю.
Видимо, поэтому в последующие дни почти безрассудно лез в самое пекло и очень скоро открыл боевой счет, сбив над Молдавией свой первый "мессершмитт".
Полковник Покрышкин готовится к боевому вылету, 1945 год
Здесь же, в небе республики, первый (из двух за всю войну) раз огнем с земли был сбит и сам Покрышкин, которому довелось поскитаться по молдавским лесам, пробираясь к своим за линию фронта. В двух своих книгах – "Небо войны" и "Познать себя в бою" – Александр Иванович с подчеркнутой теплотой вспоминал ни слова не понимавшую по-русски, но накормившую его дикими грушами молдавскую девочку, чей отец одолжил летчику лошадь и повозку.
С конца восьмидесятых годов некоторым историкам, любителям авиации и просто "любопытствующим" не дает покоя разница в счетах – 62 и 59 сбитых у Кожедуба и Покрышкина против, соответственно, трехзначных показателей лучших немецких "экспертов" Хартмана, Ралля, Крупински, Баркхорна, Новотны, которые и в самом деле были великолепными пилотами и мастерами воздушной стрельбы.
Не будем вдаваться в нюансы принципиально отличных друг от друга видов боевой работы – "свободной охоты" у гитлеровских асов и задач по прикрытию наземных войск у советских летчиков.
Опустим и тот забавный факт, что очень часто воздушные "охотники" врут о своей результативности также самозабвенно, как охотники земные. Но отметим, что 59 сбитых Покрышкина – цифра все-таки весьма условная.
Уже в 1943 году и вышестоящее командование, и летчики соседних авиаполков прекрасно были осведомлены, что в 16-ом гвардейском, "покрышкинском" полку в ходу один весьма нестандартный педагогический прием. "Старики" и больше всех, разумеется, сам Покрышкин, имели обыкновение отдавать своих "сбитых" молодым пилотам, грамотно проявившим себя в бою – четко державшим строй, скрупулезно выполнявшим команды, но фашистов не подстрелившим.
Тут нужно понимать, что сбитые вражеские самолеты – это не только почет, но и довольно внушительная сумма денег. На фронте, естественно, их тратить негде и незачем – уж летчиков-то всем необходимым в советских ВВС обеспечивали по высшему разряду. А вот отправить эти деньги, скажем, матери и младшей сестренке в тыл, где живут впроголодь, где все по карточкам и что-то существенное можно купить лишь на рынке у спекулянтов – огромная удача.
Прибавьте сюда сгоревшие во время отступления в 42-ом документы на 12 немецких самолетов, сбитых Покрышкиным, и будет не так уж сложно поверить некоторым исследователям, которые утверждают, что реальный счет Александра Ивановича то ли 94, то ли все 125 сбитых гитлеровских истребителей и бомбардировщиков.
Но и вся эта воздушная математика по большому счету значения не имеет. Не удержимся и приведем одну цитату из книги Толивера Рэймонда "Эрих Хартман – белокурый рыцарь рейха".
"Если вы видите вражеский самолет, вы совсем не обязаны тут же бросаться на него и атаковать. Подождите и используйте все свои выгоды. Оцените, какой строй и какую тактику использует враг. Оцените, имеется ли у противника отбившийся или неопытный пилот. Такого пилота всегда видно в воздухе. Сбейте именно его. Гораздо полезнее поджечь только одного, чем ввязываться в двадцатиминутную карусель, ничего не добившись", – разглагольствует бывший "эксперт".
Александр Покрышкин - гроза немецких летчиков
© Sputnik
Все, даже недруги и завистники Покрышкина, никогда не ставили под сомнение общеизвестный факт: в любом бою, даже будучи уже командиром дивизии, Александр Иванович неизменно брал на себя самую трудную и опасную задачу. Если нужно было обеспечить "зонтик" наземным войскам, в группе вражеских бомбардировщиков Покрышикин всегда лично атаковал ведущего группы, которого прикрывали все остальные экипажи – а это (если речь, допустим, о девятке двухмоторных "Хейнкелей-111") пять десятков стволов и тысячи пуль в секунду, летящие в сторону покрышкинского истребителя.
Весной 45-го Хартмана зажали американские "Мустанги". И лучший воздушный ас Третьего рейха, даже не попытавшись принять бой, ничтоже сумняшеся выбросился с парашютом из своего абсолютно исправного "мессера" (ну сказано же – рыцарь). Представить подобный "тактический маневр" в исполнении Покрышкина, Кожедуба, Гулаева, Евстигнеева, Речкалова, Глинки – совершенно немыслимо.
Уже в горькие дни отступлений первого полугода войны Покрышкин завел толстую ученическую тетрадь, в которой скрупулезно анализировал каждый проведенный бой и разрабатывал новые тактические приемы.
Менее чем через два года эти записи оформятся в знаменитую покрышкинскую формулу "Высота-Скорость-Маневр-Огонь", которая блестяще проявит себя на практике весной-летом 1943 года во время битвы на Кубани и в итоге перевернет всю довоенную тактику советской истребительной авиации. Во многом благодаря смелому новаторству Покрышкина советские истребители уже в следующем, 1944 году, завоюют прочное превосходство в воздухе.
А ведь всего этого могло и не быть. Осенью 42-го Покрышкину грозил трибунал и в лучшем случае штрафная рота. После Виктора Иванова, по-отечески относившегося к своим летчикам, командиром покрышкинского полка был назначен некто майор Исаев (к слову, в своих мемуарах Александр Иванович всегда великодушно менял его фамилию) – спесивый, самодовольный карьерист, к тому же ловко уклонявшийся от полетов на боевые задания. Ежедневно рисковавший в воздухе жизнью Покрышкин ужиться с таким человеком, конечно, не мог. С прямым, не терпящим "бегающих глаз" сибирским характером, Александр Иванович мгновенно нажил в лице Исаева врага. Было состряпано дело о неуважении к старшим по званию и, как ни смешно, "в пренебрежении к тактическим наставлениям в истребительной авиации". Все обошлось только потому, что Покрышкина уже знали и ценили на фронте.
Чуть более года спустя его, после Кубани уже подполковника, дважды Героя Советского Союза, главком ВВС Александр Новиков попытается отозвать с фронта, предложив присвоить Покрышкину через ступень генеральский чин и назначить на должность начальника отдела боевой подготовки истребительной авиации ВВС. Покрышкин, всю жизнь гордившийся тем, что за войну не потерял ни одного ведомого, категорически от лестного предложения отказался ("Хоть бы ребят моих не посбивали, пока я тут интервью раздаю") и попросил отпустить его на фронт, в полк.
Дабы не рисковать дважды Героем, советское авиационное начальство приказало Александру Ивановичу принять под командование истребительную дивизию. Но и на этом посту вплоть до Дня Победы он не упускал ни одной возможности "подлетнуть" – чисто покрышкинское словечко.
И еще один штрих к его портрету. Уже после войны, в конце сороковых, командующий авиацией Московского военного округа Василий Сталин захотел сделать легендарного аса своим заместителем. Пригласил для беседы. Покрышки прождал в приемной сына вождя, в это время занимавшегося осмотром скаковых лошадей, несколько часов. А потом встал и молча ушел.
"До чего не люблю этих фронтовых героев. А этот, к тому же, – трижды", – прокомментировал ситуацию Василий Иосифович.
В советской военной и авиационной истории по ясности и цельности натуры мало кого рядом с Покрышкиным можно поставить. Разве что Юрия Гагарина...
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>