Хотя официальный Пекин и не поддержал наделавшие шума высказывания посла Китая во Франции Лю Шае о том, что суверенитет постсоветских республик не конкретизирован международными соглашениями, а с Крымом все неоднозначно, потому что изначально он был российским, — по сути, для Европы это мало что меняет. Потому что китайский вопрос становится для нее все более актуальным и болезненным — и она не знает, как на него ответить. Не знает, как вести себя с Китаем, притом что Китай все настойчивее требует от Старого Света определиться.
Хотя на первый взгляд кажется, что это Европа пристает, наседает на Китай, а Пекин лишь отвечает, порой и достаточно резко. В истории с интервью Лю Шае французскому телевидению так и было: посла атаковали вопросами о Тайване и Крыме, правах человека, обзывали Мао убийцей и в ответ получили рассуждения о том, что осколки СССР не имеют "эффективного статуса в международном праве".
Заявления посла вызвали бурную реакцию не только в Прибалтике (которая в лице Литвы и так уже уничтожила свои отношения с Пекином), но и в Европарламенте. Несколько десятков депутатов призвали Париж выслать посла Лю. Французский МИД заявил о солидарности со странами, которыми "обрели долгожданную независимость", а глава европейской дипломатии Жозеп Боррель назвал высказывания посла Китая "неприемлемыми".
В общем, европейцы пошумели, а Пекин потом подтвердил свою позицию признания суверенитета и территориальной целостности постсоветских стран. Но остался не просто осадочек — европейские атлантисты получили дополнительный повод для своих нападок на Китай, чтобы требовать ужесточения европейской политики на китайском направлении, призывать сделать Европу менее зависимой от Поднебесной.
Получается, что Китай в данном случае невольно подыграл "ястребам", европейским атлантистам? Нет, потому что вне всякой связи с высказываниями посла Лю те продолжают гнуть свою линию. Вот что написал еще до скандального интервью Жозеп Боррель — статья "Мой взгляд на Китай и отношения между ЕС и Китаем" вышла в тот день, когда должен был начаться его визит в Пекин (отложенный якобы из-за обнаруженного у испанца коронавируса):
"Европейскому союзу будет чрезвычайно сложно — если не невозможно — поддерживать доверительные отношения с Китаем (которые я хотел бы видеть), если Китай не внесет свой вклад в поиск политического решения, основанного на уходе России с территории Украины. Нейтралитет перед лицом нарушения международного права не заслуживает доверия. Мы не просим никого соглашаться с нашей собственной позицией. Мы просто просим признать, что в данном случае имело место серьезное нарушение международного права".
Тем самым Боррель опять — как и ранее в этом месяце его начальник Урсула фон дер Ляйен — ставит отношения ЕС и Китая в зависимость от позиции Пекина по Украине. Это то, чего китайцы категорически не приемлют. Но Боррель идет дальше: если в этой статье он подтверждает "принципиальную приверженность ЕС политике "одного Китая", уточняя лишь, что "любая попытка изменить статус-кво силой была бы неприемлема", то в вышедшем спустя пару дней интервью в "Журналь дю диманш" он говорит следующее:
"Европа должна активно участвовать в этой ситуации, которая затрагивает нас в экономическом, коммерческом и технологическом аспектах. Именно поэтому я призываю военно-морские силы стран ЕС патрулировать Тайваньский пролив, чтобы подтвердить приверженность Европы свободе навигации в этом критически важном районе".
То есть под предлогом защиты международной торговли глава дипломатии ЕС призывает Европу сделать то, чего даже от НАТО требуют только самые откровенные англосаксонские стратеги: распространить свое влияние на Индо-Тихоокеанский регион и стать на сторону США в противостоянии с Китаем, разыгрывая тайваньскую карту. Европу всеми силами и способами пытаются вовлечь в антикитайскую коалицию — и, естественно, в Пекине это видят и из этого исходят.
Но почему же тогда можно говорить о том, что это Китай все настойчивее ставит вопросы перед Европой, если мы, наоборот, видим, что говорит руководство Евросоюза, какие претензии оно выдвигает Пекину? Потому что все европейские заявления, хотя и очень громкие и разнообразные, совершенно не страшны для китайского руководства. Все эти намеки на более активное присутствие Европы вокруг Тайваня, все эти призывы определиться в украинской ситуации и "встать на правильную сторону истории" имеют одну и ту же причину — американское, англосаксонское давление на Европу с призывом ужесточить китайскую линию. И в Пекине так на них и реагируют.
А в ответ задают один простой вопрос: "Есть ли у Европы суверенитет?" В понедельник, по сути, об этом и сказал представитель КНР в ЕС Фу Цун. Тот самый, слова которого о безграничной российско-китайской дружбе американская пресса недавно охарактеризовала как "всего лишь риторический прием".
Кстати, в новом интервью он заявил, что нужно правильно понимать термин "безграничный", то есть не имеющий верхнего предела — дружба и сотрудничество между странами "бесконечны и не должны быть искусственно ограничены". Ключевое здесь — искусственно ограничены, то есть подвержены влиянию внешних сил. Этого нет в российско-китайских отношениях, а вот отношения Китая и Европы как раз и проходят сейчас проверку на "безграничность".
Посол Фу подчеркнул, что отношения ЕС и Китая не следует рассматривать через "призму украинского кризиса, <...> и совершенно несостоятельно обвинять китайскую сторону в украинском кризисе" — а Европе нужно сохранять свою "стратегическую автономию" и избегать дальнейшего укрепления связей с Вашингтоном.
Сохранять (а на самом деле — обрести) стратегическую автономию от США — вот единственное требование Китая к Европе. И тот единственный вопрос, на который не может дать Китаю ответ Европа — ни как единое целое, в лице ЕС, ни как отдельные европейские державы, будь то Германия или Франция. А без ответа на него Китай будет исходить из реальности, то есть из того, что Европа не способна к принятию самостоятельных решений. Так что вопрос не в том, что в Пекине ставят под сомнение суверенитет Прибалтики или Украины, там сомневаются в суверенитете Европы как таковой.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.