Тимофей Сергейцев, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
По мере того, как от попыток тайного проникновения беженцы стали переходить к открытому бунту и штурму внешних и внутренних границ Европы, а их численное преимущество стало очевидным фактором, адепты политической конструкции Евросоюза всё больше говорят о необходимости менять ("развивать"?) общую миграционную политику. Сектанты светской религии, верующие в "европейские ценности", уповают на то, что "Европа выстоит" — мол, и не такое бывало в XVI (XV, XIV, XIII…) веке.
Однако не только решить, но и просто понять вставшую в полный рост перед европейским обывателем проблему невозможно ни в контексте "европейского гуманизма", ни в контексте миграционной политики.
Присмотримся к тому и к другому внимательнее, а также к связи между "евроценностями" и организованной миграцией.
Европейская миграционная политика до падения Ливии, разрушения Сирии, а также до ухода США из Ирака (она не изменилась и после указанных событий) жестко и прагматично преследовала экономическую цель обеспечения европейского капитализма дешёвым контролируемым трудом. Левым позволили "освятить" этот процесс — якобы Европа предоставляет лучшие условия жизни этим людям. Не без того. Но отработать они должны по полной. Так, чтобы еще хватало на евросоциализм, чтобы можно было заменить собственный пролетариат на привозной. Да и как конкурировать с США, использующими дешёвый китайский труд?
Непреодолимые трудности этой политэкономии сегодня уже видны невооружённым глазом.
Во-первых, национальные государства, из которых состоит Евросоюз, чужаков ассимилировать не могут в принципе. Особенно хорошо это видно на младоевропейцах и кандидатах в их ряды, таких, как Латвия и Украина. Но и Франция с Италией ничуть не лучше. Германия успешнее всего справляется с полицейским контролем над чужими — видимо, сказывается исторический опыт.
Никто ассимилировать, натурализовать пришельцев и не собирался. Ассимилировать этносы может только историческая имперская политическая культура — русская, например. Идея толерантности (терпимости) и мультикультурализма состояла в другом. А именно — в том, что новые граждане будут жить сами по себе, а старые сами по себе; и те и другие будут терпеть друг друга. Эта политика и рухнула, что признано её собственными разработчиками. Терпение закончилось с обеих сторон. Общая "европейская культура" оказалась имиджевой фикцией. А тут вместо трудовых мигрантов, просящих разрешения, пришли другие — бездомные, озлобленные, спасающие свою жизнь и уже не просящие, а требующие убежища.
Во-вторых, левые добились широких прав мигрантов на воссоединение семей — и вместе с трудовым элементом прибыл куда более многочисленный нетрудовой, и сел на социальные пособия.
То есть миграционная политика не работает сама по себе, относительно тех задач, на которые она была рассчитана, а теперь прибыли люди совсем другого качества и в гораздо большем количестве. И конца-края этому исходу не видно.
Лить сейчас крокодиловы слёзы по гуманизму хотя бы и одним глазом (по меткому выражению Асада — когда другой глаз смотрит в прицел) бессмысленно, поскольку никакого гуманизма с самого начала не было в миграционной европолитике. Но слёзы производятся, и льются промышленным способом, поскольку в них требуется утопить то очевидное обстоятельство, что проблема носит не моральный, не этический, не эмоциональный, а чисто правовой — в исходном понимании права — характер. Речь идёт как раз о том праве, из которого правовые сообщества и государства выводят законы, каковым сообществом изначально и провозглашал себя Евросоюз.
Европейцы должны принять беженцев не из милости, а по обязанности, без всяких фильтраций и проверок, вместе с "жуликами" и "террористами", как называют беженцев многие нежелающие их появления граждане Европы. Им обязаны предоставить возможность поехать, куда они хотят. Потому что если один богатый сосед, живущий в хорошем каменном доме, сломал деревянный (глинобитный) дом своего бедного соседа, чтобы он стал свободнее и чтобы построил себе новый, лучший дом (за свой счёт, само собой), то он, богатый разрушитель, обязан теперь бедного бездомного пустить к себе. По крайней мере, пока тот что-нибудь себе не построит.
Европа соучаствовала в сносе под корень минимум трёх исторических, развитых в цивилизационном отношении государств. Государство, каким бы оно ни было, это единственный дом народа. Без этого дома воцаряется хаос войны всех против всех. Этот реальный исторический опыт Англии сформулировал в XVII веке Томас Гоббс, так что англосаксонская политическая культура прекрасно знает, что она делает.
На месте снесённого государства беснуются вооружённые бандиты и сектанты, гибнут мирные люди, утрачивается частное и общественное богатство, умаляются все на свете права, включая самые элементарные, возвращается вполне реальный первобытно-общинный строй.
Теперь бездомные народы хотят войти под кров "общеевропейского дома". При этом очевидно, что этот дом на их визит и заселение не рассчитан до такой степени, что может не выдержать.
Адепты "веры в Европу" тут же подсчитывают: на 500 миллионов населения приедет ещё 2-3 миллиона, что тут страшного?
Кроме того, что с цифрами явно не всё правильно, потому что беженцы прокладывают дорогу и "обычным" людям из Африки и Азии, подобное погружение головы в песок есть логическая ошибка. Много ли весят микроорганизмы смертельной инфекции, убивающие человека, по сравнению с весом его тела? А много ли надо смертельного яда? Древний Рим стал христианским, когда христиан было всего лишь несколько процентов, и они были ещё и гонимы.
Важна социальная и политическая структура — ведь недаром национальные государства тем или иным способом всегда упорно добивались своей этнической и культурной "чистоты", монотонности. Беженцам терять нечего, они пассионарны, им нужно спасение, а не комфорт, они готовы плодиться и размножаться. А также они готовы мстить за то, что сделали с их домом, их озлоблением будет двигать ещё и это, а не только традиционная для трудовых мигрантов зависть к западному благополучию и понимание общей несправедливости Запада по отношению к третьему миру в целом.
Если бы система коллективной безопасности Европы работала, всего этого вообще не должно было произойти. При двухполярном мире, когда ключи от Германии находились в двух руках — СССР и США — ничего подобного в Европе не происходило в принципе.
США мерялись силами с СССР в Корее и во Вьетнаме, Анголе и Афганистане, на Кубе, наконец, но Европа, как ни странно, была общим домом, пусть и по типу коммунальной квартиры с напряжённостью на кухне, в коридоре и туалете, но поджечь квартиру никому из жильцов в голову не приходило. Хватило Второй мировой войны.
Теперь же, после полной передачи Германии в руки США, мы должны забыть о реальной Второй мировой — именно для этого в первую очередь её история извращается самым немыслимым образом. Теперь же США не просто импортируют войну в Европу, но стараются превратить в податливое желе все политические институты Европы: государства, партии, правовые системы. Европа должна наполниться "цветным элементом", как США. Должен появиться массовый дешёвый труд и трудовая мобильность американского типа. Европа должна стать внутренним торговым пространством США. То, что Европа помогла сделать США с Украиной, США делают и с Европой в целом.
Прекратить это можно только отказавшись от трансконтинентальной системы коллективной безопасности, основанной на НАТО и трансатлантическом единстве, вывести из этой системы США и ввести Россию, создав впервые собственно европейскую, континентальную систему коллективной безопасности.
Она не будет воевать с исламом и превращать его в мировое зло. Она поставит вопрос о политике настоящего развития Африки, вместо издевательства над этим континентом. И она станет гарантом развития евроазиатского глобального партнерства, заменяющего "Кимерику" — противоестественный и очень опасный для мира симбиоз Китая и США.
А начать можно с преодоления сирийского кризиса при самом активном участии России.
