Закончится ли игра в "молчанку" между Кишиневом и Тирасполем

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ – для Sputnik Молдова

В начале наступившего года в процессе приднестровского мирного урегулирования обозначилась новая интрига. Четвертого января президент Республики Молдова Игорь Додон совершил поездку в Бендеры, где провел рабочую встречу с новоизбранным главой Приднестровья Вадимом Красносельским.

Оба политика (и Додон, и Красносельский) позитивно оценили это событие и выразили надежду на то, что оно придаст импульс дальнейшему сотрудничеству в решении неотложных проблем людей, проживающих по обе стороны Днестра.

Но одно дело – официальные заявления, преисполненные политкорректности, и совсем другое – реальная переговорная рутина, согласование политических и социально-экономических интересов и проблем безопасности, не говоря уже о сложных и противоречивых подходах внешних игроков.

В какой мере оправдан новогодний оптимизм Додона и Красносельского?

Как избежать тех ошибок, которые в большом количестве были накоплены за все предыдущее время?

Переговоры по Приднестровью: вчера и сегодня

В 2018 году исполнится пятнадцать лет срыву мирного плана Дмитрия Козака. Тогда  конфликтующие стороны, казалось бы, вплотную подошли к точке урегулирования, однако в итоге так не достигли компромисса. И мирный процесс перешел в состояние стагнации. Насколько сегодня вероятен выход из застоя, и какими рисками он чреват?

Встречу Додона и Красносельского если и можно рассматривать как экспромт, то, как хорошо подготовленный.

Лишь только 12 декабря Центральная избирательная комиссия Приднестровья огласила результаты президентской кампании в непризнанной республике, молдавский лидер (который сам незадолго до этого выиграл непростую избирательную гонку во втором туре) написал на своей странице в фейсбуке: "Я искренне поздравляю Вадима Николаевича с победой. У нас накопилось немало тем для обсуждения. Я верю, что совместными усилиями нам удастся сдвинуть процесс приднестровского урегулирования с мертвой точки".

Разрешение старого конфликта наряду с укреплением двусторонних российско-молдавских отношений было одним из центральных пунктов предвыборной программы Игоря Додона. И он не скрывал, что как только станет президентом, предпримет все от него зависящее для корректировки политики Кишинева на приднестровском направлении.

И, тем не менее, встреча Додона и Красносельского в Бендерах заслуживает пристального внимания в силу нескольких причин. Прежде всего, потому, что мы видим попытку возобновления двустороннего общения лидеров Молдовы и Приднестровья. В течение последних пятнадцати лет в процессе мирного урегулирования доминировал переговорный формат "5+2", в котором Кишинев и Тирасполь — это стороны конфликта, Россия и Украина — страны-гаранты,  ЕС и США — наблюдатели, а ОБСЕ-посредник. С началом украинского кризиса интенсивность дипломатических контактов по этой лини заметно снизилась.  Достаточно сказать, что после переговоров в Вене в феврале 2014 года, следующий раунд прошел в Берлине лишь в июне 2016 года.

Однако все познается в сравнении. Двусторонние встречи лидеров Молдовы и Приднестровья в последние пятнадцать лет можно перечислить по пальцам одной руки. После того, как Владимир Воронин и Игорь Смирнов провели переговоры 8 августа 2001 года, их следующую встречу пришлось ждать до 11 апреля 2008 года! За время, прошедшее между двумя раундами, процесс мирного урегулирования был отброшен назад. Наряду с неудачей "меморандума Козака" не был реализован и "план Ющенко" (2005 год). Совместные действия Кишинева и Киева (март 2006 года) по изменению правил таможенного регулирования, что де-факто нарушало условия прежних договоренностей и возможности для Тирасполя вести самостоятельную внешнеэкономическую деятельность, лишь способствовали увеличению пророссийских настроений в Приднестровье. Закономерным итогом этого стало проведение референдума (сентябрь 2006 года), где подавляющее большинство жителей непризнанной республики выбрали путь сближения с РФ.

Попытки восстановления двустороннего общения лидеров Молдовы и Приднестровья и в 2008 году не увенчались успехом (тогда состоялось рекордное количество встреч — две в апреле и в декабре, вторая прошла в присутствии большого числа журналистов). Они имели место на фоне "разморозки" конфликтов в Закавказье, что не могло не оказать воздействия на общий эмоциональный настрой конфликтующих сторон. И если в Кишиневе надеялись на то, что "Запад нам поможет", то в Тирасполе верили в то, что Москва пойдет по югоосетинскому и абхазскому пути и в скором времени признает Приднестровье подобно двум бывшим автономиям Грузинской ССР.

Затем на политическом Олимпе Молдовы Компартию сменил проеропейский альянс, занимающий более жесткие позиции по приднестровскому конфликту, в первую очередь в рассмотрении самого феномена непризнанной республики.

Либералы и демократы видели в существовании Приднестровья не столько результат просчетов и ошибок Кишинева в выстраивании постсоветской национальной государственности, сколько проявления "имперской политики" Москвы.

Отсюда ставка на то, что данный вопрос лучше решать путем солидарного давления ЕС и США на Кремль, а также ожидать благоприятной международной конъюнктуры, будь то влияние санкций или ослабление России, в результате чего ей просто будет не до Приднестровья.

По справедливому замечанию Андрея Попова, директора кишиневского Института стратегических инициатив и дипломата (он занимал посты заместителя главы МИД и посла Молдовы в Австрии), "в 2009 году, после смены власти, приднестровский вопрос из ведения президента, которым тогда был Михай Гимпу, перешел к премьер-министру Владу Филату. По инерции им затем занимались Юрие Лянкэ и Кирилл Габурич. У Павла Филипа (был утвержден в должности премьер-министра Республики Молдова в январе 2016 года — С.М.) не было прямых контактов с приднестровским руководством".

Таким образом, в январе 2017 года в Бендерах прошла первая встреча лидеров Молдовы и Приднестровья за период, начиная с декабря 2008 года (!).

Контакты должны стать регулярными

И новоизбранный молдавский президент Игорь Додон пытается не просто установить прямые контакты с левым берегом Днестра, но сделать их регулярными и эффективными. Возглавляемая им Партия социалистов с интересом изучает австрийскую и швейцарскую модель нейтралитета и пытается наполнить ее молдавский аналог реальным политико-правовым содержанием.

Однако на пути мирного урегулирования нового молдавского лидера ждут немалые сложности. Критика со стороны оппонентов ему уже обеспечена. Главный соперник Додона на выборах лидер партии "Действие и солидарность" Майи Санду уже упрекнула президента Молдовы в действиях, идущих вразрез интересам страны и Конституции. Немало ее сторонников в экспертных и журналистских кругах заявили о том, что Додон де-факто легитимирует власти в Тирасполе, хотя Приднестровье участвует в международном переговорном формате "5+2" напрямую. И этот формат признан не только Россией, но также самим Кишиневом, США и Евросоюзом.

Стоит также иметь в виду, что полномочия президента Молдовы не таковы, чтобы принимать любые даже самые благородные решения единолично. Они сильно ограничены парламентом и правительством, где у действующего главы государства есть оппоненты. И за последние месяцы мы видим, как позиция Додона подвергается корректировкам. Президент уже не столь активен в продвижении идеи федерализма, как раньше. И он аккуратно лавирует сегодня, и будет делать это завтра просто потому, что любая политика — искусство возможного. При этом социалисты не могут себе позволить пойти на отказ от идеи территориальной целостности страны, поскольку их поддержка была обеспечена, в том числе, и благодаря надеждам избирателей на мирное решение проблемы Приднестровья совместными усилиями с Москвой.

Нужны доверие и пошаговое продвижение

Говоря о перспективах мирного урегулирования,  необходимо принимать во внимание позицию Тирасполя, какие бы сомнения относительно статуса его представителей у кого-то ни возникали. Сегодня для нового руководства Приднестровья возникает непростая дилемма.

На него обращены надежды "непризнанных граждан", ожидающих улучшения своего социально-экономического положения посредством усиления интеграции с Россией. Москва в то же время не спешит менять свое отношение к проблеме признания ПМР, а новый президент Молдовы желает  скорректировать свою внешнюю политику, но не отказаться при этом от интеграции левого и правого берегов Днестра.

В этой ситуации  игнорирование мирных инициатив выглядит неоправданным, но и ускорение урегулирования конфликта без разрешения многих статусных и неформальных проблем также создает риски для политического будущего не только Вадима Красносельского, но и тех российских дипломатов, кто вовлечен в распутывание приднестровского узла.

В каком-то смысле в прошлые годы и Москве и Тирасполю было легче, достаточно было сослаться на неконструктивные подходы Кишинева и нежелание Запада принимать в расчет мотивы России и Приднестровья. В случае же выдвижения новых мирных идей молдавского руководства будет крайне важно конструктивное реагирование (включая, если потребуется, и критику, и отказ от принятия каких-то кишиневских предложений), а не игра в "молчанку".

В данном контексте крайне важно избегать, как завышенных ожиданий (каковые в 2000-х годах уже сыграли с мирным процессом злую шутку), так и выдвижения якобы "всеобъемлющих" планов и проектов.

Крайне важно на этапе, когда к мирному процессу есть взаимный интерес, урегулировать неотложные проблемы, будь то логистика или экономические контакты. Следование данному алгоритму способно сформировать доверие между сторонами, которое в свою очередь, может подвести их к разрешению более острой проблемы статуса.

Но в любом случае, имея за плечами опыт взлетов и падений переговорного процесса, не стоит принимать первые проблески надежды за саму надежду, а первые робкие признаки прогресса за устойчивый прогресс.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.