Творческий коллектив театра не оставил нас без сюрприза. Мы увидели в день закрытия новый премьерный спектакль по пьесе А. Володина "Две стрелы". Это необычная пьеса. Чтобы ожидание было еще острее, немного об этой притче, которая на языке театральных метафор открывает наше родство с человеком каменного века. Не нужно удивляться. Оказалось, между людьми того времени и нами, живущими в просвещенном XXI веке, очень много общего!
Пьесы Александра Володина всегда интересны
Наверное, потому одна из них и была выбрана для постановки. У автора она называется "Две стрелы". Русский театр Чехова решил изменить прокатное название на "Выстрел в спину". Почему — сейчас расскажем.
Это одно из знаковых произведений Володина. Режиссер спектакля хорошо известный в Молдове — Илья Шац. Его работа окрашена глубоким осмыслением материала, тонкими, изысканными метафорами, образностью и экспрессивными пластическими решениями. Нас словно переносят то в глубину веков, то возвращают к настоящему и пророчат о будущем.
Сценическая реализация пьесы заставляет зрителей не только экстраполировать на себя ситуации, возникающие на сцене, но и задуматься о жизни человечества в те далекие времена, проводя параллели с днем сегодняшним.
Проникаясь сутью происходящего, невозможно не осмыслять самые простые идеи и принципы, которые заложены в содержании пьесы. Режиссер верен утверждению Фридриха Ницше "Когда произносим азбучные истины, правда состоит в том, что они не перестают быть ИСТИНАМИ!". Философия бытия, экзистенциальный выбор человека, вот что становится предметом исследования в режиссерских работах И. Шаца.
Именно такой угол зрения очевидно помогает ему воплощать на сцене сложнейшие пьесы, которые становятся для зрителей театром жизни, полным превратностей, горестей, предательств, корысти… но и любви, добра, верности, мужества и геройства. Утверждение одним из героев пьесы тезиса о том, что: "Кто не похож на нас, подлежит уничтожению моральному или физическому" оказывается не выдумкой нашего столетия, а давним постулатом.
Человечество с Каменного века утверждало эгоистический постулат: "Все лучшее — мне, и тот, кто хорошо живет и ест, похоже забрал это у меня. Он мешает моему успеху и должен быть уничтожен".
Режиссер показал, вроде бы, суть человеческого извращения не нашего просвещенного века, а тех, кто находился в первобытном периоде развития. Но, кажется, зрители оторопели и легко узнавали совсем другие времена, восхищаясь глубиной и размахом обобщений повествующих о извращенной человеческой нравственности. Но, главное, они увидели такие знакомые картины жизни своего века, зачатки которого начались в далеком Каменном веке.
Для того и притча, которая помогает нам помочь осмыслить — кто мы и откуда пришли. К сожалению, этот жанр стал редко появляться в литературе и на сцене. А жаль. В нем так много метафорического, намеков и правды жизни, что кажется это лекарство, которое время от времени всем нам необходимо для выздоровления. Итак, жизнь первобытного общества, передавшая через века во многом знакомые нам явления, показана на сцене. Не как открытие, а как правда жизни. В этом формате символов, условностей, намеков, иносказаний идет осмысление современной жизни. Потому он очень сложен и для литераторов, и для театра.
Сцена открывается в глубоком полумраке, в котором освещаются тела людей, в своеобразном воинственном танце, в котором крепкие мускулистые тела противопоставлены друг другу. Дух агрессии резко передается в зал.
Сразу понятно, что для этих людей предательство, жажда власти, террор и другие пороки общества вызывают постоянные конфликты, которые заканчиваются физическим насилием. Нам обещали детектив. И он оказался здесь острым, запутанным и горьким. Вся преамбула заключается в разборках между членами рода по поводу того положения в обществе, которые себе присвоили некоторые из них.
И речь идет здесь не только о тщеславии, амбициях. Все просто. Тот, кто у власти, тот и делит мясо, которое добыли охотники. Это спровоцировало всех на взрывное противостояние. Многие начали кричать, что надо делить по принципу равенства. Но те, кто "за мясо" наступали. Но вот появился один из них, который давно уже нажил врагов тем, что хотел перевернуть их жизнь какими-то принципами равенства, свободы и чести. Сразу понятно, что именно он станет тем, кого отдадут на заклание. Его и убили.
Всю эту ситуацию Илья Шац поставил так, что сидящие в зале почувствовали себя не только свидетелями, но мысленно и участниками этой драмы. Он посмотрел на суть происходящего с философской точки зрения. И поставил отточено, остро, системно указывая на болевые точки развала всего этого рода. Они еще не знают кто убил, но почему-то хотят бежать и убивать людей другого рода. Человек Боя (артист Николай Щетинкин), который решал все вопросы войной, начал собирать своих охотников для столкновения с соседями. И тут, как говорится, "дьявол в деталях", все миски, из которых они ели, вдруг превратились в каски на головах возбужденных воинов. Этот, якобы смешной, факт очень красноречиво говорит зрителю о том, как просты, но и коварны люди этого общества. Охотники Человека Боя моментально облачились в военную форму. И какими смешными оказались их страсти и желания — миски на голове довершили образы этих вояк, умеющих только убивать. Но как все изменилось — настроение и отношение друг к другу. Теперь они уже не друзья, а враги, в которых хочется направить стрелы. Человек Боя требует признания своих заслуг. Ведь война — смысл его жизни. Это хорошо передает актер. Да и весь рисунок событий, его участников тонко, иронично и горько выписаны режиссером.
Но вернемся к детективному событию. Засуетилась и Красноречивая — она очень боялась, что ее ведущее место займет кто-то другой, а ведь только так она может получить хороший кусок мяса — выступая, крича и, якобы, командуя коллективом. Волнуется и меньшинство, которому жалко Длинного. Он ведь говорил такие правильные вещи. Им так нравилось то, что он им говорил.
Убийцу нашли, и не одного. Общество разбилось на врагов и друзей Длинного. А что впереди — не знает никто из них. Режиссер педалирует наше внимание на именах-кличках, которые дали своим соплеменникам вожди рода. Длинный, Ушастый, Долгоносик, Черепашка — и другие тоже нелестные. Илья Шац не пропускает ни одного события. Он почувствовал и оказался соавтором Володина, который указал зрителям на то, что фашизм заразителен. Вспомним страшные годы фашизма, которые наползли на человечество уже в современную эпоху. Людей там тоже разбирали по косточкам — какой нос, какие уши, принадлежит ли он к высшей расе и, если нет, людей уничтожали легко и просто — сжигали в камерах или отправляли в страшные лагеря смерти. Почувствовать этот ужас, который могут сотворить воины, одетые в форму, с миской на голове и передать на сцене, — не простая задача. И что ждет остальных невооруженных. Болью сердца он увидел эту эстафету, переданную из каменного века в наше, далеко не совершенное, устройство человеческой жизни.
Режиссер очевидно помнит призыв польского писателя Бруно Ясенского: "Враг может только убить тебя, друг может предать тебя. Бойтесь равнодушных. Это с их молчаливого согласия творится все зло на земле!".
Илья Шац умеет видеть глубокое, осмыслять значимое, шутить и улыбаться, видя нелепое. Но это очень важные инструментарии в его постановках.
Его уверенность в том, что Ходжа Насреддин прав, говоря: "Свет истины не меркнет от повторения", помогает ему увидеть многое и превратить пьесу в блестящий экспрессивный спектакль. И, наверное, зрители любят Русский театр имени Чехова именно за то, что здесь талантливый режиссер и талантливые артисты всегда направляют свой взгляд не только на то, что происходит сегодня, но и на наше прошлое и будущее.
Журналисты Sputnik Молдова поздравляют театр с новой блистательной работой.
