КИШИНЕВ, 25 окт — Sputnik. Российский политик Ирина Хакамада, которая одной из первых вступила в переговоры с террористами во время теракта на Дубровке осенью 2002 года, рассказала, что главной целью переговорщиков было тянуть время, чтобы боевики не убивали заложников.
Трагедия в московском театральном центре на Дубровке произошла 23-26 октября 2002 года: группа боевиков захватила в заложники зрителей мюзикла "Норд-Ост" и служащих театра. Первая попытка установить контакт с террористами была предпринята 24 октября — в здание центра прошел депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов, после этого к главарю террористов Мовсару Бараеву до раннего утра 26 октября ходили некоторые российские политики, врачи, журналисты. В ходе проведения этих переговоров террористы отпустили более двух десятков заложников.
Спустя почти трое суток произошел штурм здания, террористы были уничтожены, а оставшиеся в живых заложники освобождены. В результате теракта погибли 130 заложников.
"В тот день, когда меня позвали на переговоры, просили помочь – я была в шоковом состоянии от того, что произошло. И, конечно, меня пугала цифра заложников, я понимала, что это уже просто не мелкий террористический акт, это какая-то сумасшедшая политическая акция, которая может повлечь огромное количество жертв, и когда я решила туда идти, то у меня вообще все мысли о себе вылетели", — рассказала Хакамада, которую цитирует РИА Новости.
План крупномасштабного теракта в Москве был разработан летом 2002 года в штабе лидера чеченских бандформирований – "президента Ичкерии" Аслана Масхадова. Он включал не только захват нескольких сотен заложников в здании во время культурного мероприятия, но и подрыв начиненных взрывчаткой автомобилей в местах массового скопления мирных граждан. Главой диверсионно-террористической группы был назначен полевой командир Мовсар Бараев. В захвате заложников в Москве предполагалось участие около 50 боевиков, половину из которых должны были составлять женщины-смертницы.
Хакамада отметила, что в те дни не думала ни о чем, кроме как сделать все максимально эффективно.
"Чтобы первое – тянуть время, сколько можно, ведя переговоры, второе – облегчить участь заложников, как смогу. Я договорилась о том, что запустили еду, воду и врача, ну и, соответственно, больше я ни о чем не думала", — прокомментировала политик.
Всего в заложники были захвачены свыше девятьсот человек, в том числе иностранцы. Боевики уложили бомбы вдоль стен зрительного зала на расстоянии пяти метров друг от друга, а в центре него и на балконе разместили металлические баллоны, рядом с которыми постоянно дежурили смертницы. Запланированные взрывы должны были идти навстречу друг другу, уничтожая все живое. Для этого был сделан центральный пульт управления.
Некоторым заложникам разрешили позвонить родным, сообщить о захвате и о том, что за каждого убитого или раненого боевика террористы будут расстреливать по 10 человек.
Хакамада считает, что тактика переговоров была правильная.
"Потому что позвали по списку, кто был в Москве, все зашли, и (Иосиф — ред.) Кобзон, и я, и (журналист Анна — ред.) Политковская ночью, и каждый что смог, то сделал: и тянул время, не увеличивая жертвы, и переговоры шли непрерывно, поэтому, тактика была правильная", — сказала она.
С каждым часом боевики вели себя все более агрессивно. Они заявили, что утром 26 октября начнут убивать заложников. Захват здания разрабатывался Оперативным штабом с первых минут. Чтобы избежать несанкционированного взрыва и массовых жертв, было принято решение применить нервно-паралитический газ. В ночь на 26 октября одна из групп спецназа проникла на первый этаж здания, проделала небольшие отверстия в стенах и перегородках, с помощью которых удалось получить доступ к вентиляции, а также установить видеоаппаратуру. Около шести часов спецназ начал штурм. В 6.30 официальный представитель ФСБ сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены. Около 8 часов утра заместитель главы МВД Владимир Васильев сообщил, что освобождено более 750 заложников, погибли 67 человек. В больницы с разными степенями отравления попали шесть с половиной сотен заложников, часть из них врачам не удалось спасти.
Хакамада, анализируя события тех дней, главным упущением считает то, что в связи с условиями секретности не удалось обеспечить реанимацию людей после применения газа.
"Не была оказана военная помощь, как на войне, на фронте – прямо на ходу каждому человеку индивидуально исходя из его положения, исходя из его физического состоянии в сознании, без сознания и так далее", — сказала она.
"Потом была тоже не оказана высокопрофессиональная медицинская помощь по приведению организма в порядок. Эти последствия газа были тяжелыми… Ну и, соответственно, компенсации вовремя не были выплачены серьезные", — отметила она.
