В Сочи приезжают не для протокольных и праздничных мероприятий, но для тяжелой и кропотливой работы. Иногда, если предложить нечего, уезжают ни с чем, как Меркель в мае текущего года.
Впрочем, сейчас в Сочи гостит турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган, а его иллюзии относительно возможности выдавить из России что-то бесплатно или вырвать у нее что-то силой давно развеялись. Последние полтора года он исключительно конструктивен.
Нет сомнения, что турецкий президент не просто так четвертый раз в этом году стремится встретиться с Владимиром Путиным. Турция неплохо взаимодействует с Россией и Ираном в окончательном разрешении сирийского кризиса и уничтожении радикальных исламистов. Но нерешенным пока остается вопрос послевоенного урегулирования в Сирии, а он плотно связан с волнующей турок курдской проблемой.
Кроме того, на постоянной основе (после окончания войны) в Сирии останутся российские и, скорее всего, иранская базы. Этим возможности маневра Турции в ближневосточном регионе будут ограничены. Вряд ли такой вариант удовлетворит Эрдогана. Поскольку с размещением баз ему всё равно придётся смириться, он будет искать какой-то вариант, который позволил бы Турции сохранить баланс (хотя бы с её традиционным конкурентом Ираном) в ключевом для Анкары регионе.
Есть проблемы с Саудовской Аравией, которая отчетливо начала искать пути сближения с Россией. Пока неизвестно насколько долговременным будет российский крен в саудовской политике. Но для Турции это – еще одна существенная проблема. Эр Рияд является для Анкары одновременно и ситуативным партнёром и традиционным конкурентом. Уверен, что в Турции опасаются углеводородного фактора. Саудовцы неоднократно с успехом использовали свои возможности влияния на цены энергоносителей для заключения и перезаключения выгодных для себя союзов.
Как видим, Ближний Восток один, а претендентов на лидерство много, и все они, в той или иной мере, сейчас наладили отношения с Россией. Чтобы отстоять приоритетность свои интересов Эрдоган должен предложить нечто эксклюзивное, что кроме Турции никто не может обеспечить.
А ведь геополитической ближневосточной тематикой не исчерпывается список проблем в двусторонних отношениях, которые Эрдоган хотел бы решить.
Российские туристы частично вернулись в Турцию, а турецкие строители и турецкие овощи и фрукты частично вернулись на российский рынок.
Но, во-первых, значительный сегмент рынка, который раньше контролировали турецкие производители, утрачен и вернуть его будет практически невозможно. Во-вторых, часть протекционистских мер Россия сохранила, для поддержки собственных фермеров. Они отменяются и будут отменены полностью, но Анкаре надо как можно скорее, а Москва предсказуемо тянет, давая возможность своим производителям надёжно закрепиться на рынке, прежде чем туркам будет позволено туда вернуться.
В-третьих, у Турции в последние годы резко ухудшились отношения, в том числе и экономические, с ЕС и США. Туркам необходимо дальнейшее расширение экономического сотрудничества. Россия не против, но желает иметь в этом свою выгоду – движение товаров должно быть двусторонним, а проекты взаимовыгодными.
В общем, задача Эрдогана не выглядит простой. Потому и не решается она ни за один, ни за два, ни за три визита. Эти вояжи теперь всерьез и надолго.
Тем не менее, нельзя сказать, чтобы у Турции совсем уж не было аргументов, способных заинтересовать Россию. В свою время развал СССР вызвал эйфорию и породил громадье экспансионистских планов не только в ЕС и НАТО, но и в Турции. В 90-е годы Анкара вошла с пантюркистской концепцией внешней политики, предполагавшей восстановление турецкого влияния в Закавказье и Средней Азии в рамках общего "Тюркского мира".
Сделано для продвижения данной концепции было немало. И военно-техническое, и гуманитарное сотрудничество, и кредиты, и обучение студентов из соответствующих стран в Турции и за счёт Турции, и, разумеется, работа с местной элитой. Ну и, наконец, сближающий исламский фактор.
Турецкое влияние активно распространялось на Азербайджан, Туркмению, Узбекистан и Казахстан. Аналогичные попытки Ирана наталкивались на религиозные противоречия суннитов и шиитов, на то, что родственные иранцам этнические группы в основном концентрировались в Таджикистане, а также на долговременное нахождение Ирана под санкциями, что ограничивало возможность получения с его стороны политической и экономической поддержки, зато, в случае слишком тесного сотрудничества, гарантировало проблемы во взаимоотношениях с США.
Таким образом, на достаточно длительный период Турция стала для тюркоязычных государств – бывших республик СССР окном в западный мир, лоббистом их интересов не только в НАТО, где Турция играла одну из важнейших ролей, но и в ЕС, куда Анкару так и не приняли.
Сейчас ситуация стремительно меняется, но наработанное Анкарой влияние в указанных странах никуда не делось. Оно несколько уменьшилось в пользу России, как минимум десять лет проводящей на Кавказе и в Средней Азии активную наступательную политику, и Ирана, громко заявившего о себе в ходе сирийского кризиса.
Тем не менее, наработанные за четверть века связи и контакты дорогого стоят.
Естественно, Россия заинтересована в том, чтобы в традиционной сфере ее интересов, Турция использовала свои возможности не в ущерб Москве, а в ее интересах. Думаю, что и Анкаре понятно, что если с Кремлём не удастся договориться, то её просто постепенно вытеснят с занимаемых позиций.
Но Россия тем и отличается от США, но никогда не пытается что-то забрать просто так. Москва всегда пытается найти взаимовыгодное решение.
Влияние Турции в Средней Азии и в Закавказье, которое она может использовать в интересах России, является тем аргументом, который Эрдоган может положить на стол, чтобы убедить Путина пойти ему навстречу в критически важных для Турции вопросах. Но это сильный козырь, и, думаю, что пока турки попытаются его поберечь и поторговаться. Так что не последний раз Сочи встречает турецкого лидера.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
