Не успели утихнуть страсти по поводу очередного раунда переговоров по приднестровскому урегулированию в Вене, как в фокусе информационного внимания оказался проект правительства Республики Молдова, посвященный путям и методам реинтеграции Приднестровья в общее политико-правовое пространство единой страны. Этот план, хотя и не был обнародован официально, уже попал в распоряжение журналистов и получил негативную оценку со стороны молдавского президента Игоря Додона. Не исключено, что его обсудят в рамках предстоящего министериала ОБСЕ в Австрии.
Приднестровский конфликт развивается уже более четверти века. За все это время было предложено немало различных вариантов его разрешения, как на официальном, так и на общественном уровне. Чем объяснить такой всплеск интереса к этой проблеме сейчас? Может ли инициатива молдавского правительства получить некоторое продолжение в свете недавних договоренностей, достигнутых в Бендерах между представителями Кишинева и Тирасполя?
Подготовленный экспромт
Думается, появление "Видения процесса урегулирования приднестровского конфликта и реинтеграции Республики Молдова" (именно так называется правительственный проект, состоящий из 12 разделов) не является каким-то экспромтом. Как минимум, этот "сюрприз" тщательно подготовлен.
Права Приднестровья: эксперты о статусе непризнанной республики>>>
В наступающем году страна вступает в избирательную кампанию по выборам в высший законодательный орган страны. В условиях парламентской республики, каковой является Молдова, именно это событие, а не избрание президента, является главным событием политического цикла. От раскладов в парламенте зависит и формирование кабинета министров, и не исключено, что и поправки в Конституцию страны, а также корректировка внешнеполитического курса.
В данной ситуации проправительственные силы готовятся представить свое видение ситуации в Приднестровье. Это тем более важно, что они, как минимум, до недавних бендерских договоренностей, упустили инициативу на этом направлении.
Урегулирование многолетнего конфликта на Днестре стало своеобразным ноу-хау прошлогодней президентской кампании Игоря Додона (первых всеобщих выборов главы государства за 20 лет). Практически сразу же после инаугурации он форсированным маршем стал выстраивать отношения с вновь избранным руководителем Приднестровья.
Однако на практике оказалось, что Додон во многом переоценил свои возможности, поскольку президентские полномочия в парламентской республике не таковы, чтобы монополизировать такие важные сферы, как внешнеполитический курс и конфликтное урегулирование. И это не говоря уже о факторах неформального влияния, которые в молдавской политике важны не менее (если не более), чем нормы Конституции.
Постепенно проправительственное большинство отошло от потрясения, вызванного прошлогодней победой лидера Партии социалистов, и перешло в контрнаступление. Оно показало, что наряду с критикой Додона за его якобы "неконституционные действия" и "превышение полномочий", обладает инструментами для формирования своей повестки дня на приднестровском направлении.
Это, среди прочего, и форсирование кооперации с Украиной, что привело к открытию совместных контрольно-пропускных пунктов, и активизация собственного участия в переговорном процессе. В таком контексте появление некоего документа, претендующего на системное видение перспектив приднестровского урегулирование, было лишь делом времени.
Диагностика конфликта
Пересказывать восьмистраничный проект в формате одной статьи вряд ли имеет смысл. Гораздо более продуктивной задачей является рассмотрение узловых моментов "Видения".
Прежде всего, следует обратить внимание на "диагностическую часть" документа, ведь от уяснения первопричин нынешней болезни зависит, в первую очередь, и качество ее лечения. На взгляд авторов правительственного проекта, приднестровский конфликт "менее сложный" по сравнению с другими постсоветскими противостояниями, поскольку в нем "не существует каких-либо религиозных или межэтнических противоречий".
Данный тезис стар, как сам конфликт. Действительно, в отличие от Нагорного Карабаха, Абхазии или Южной Осетии на Днестре не было тысяч беженцев и перемещенных лиц и этнических чисток.
Но возникает непраздный вопрос, почему же до сих пор эта "простая" политическая головоломка не разрешена. Наверное, готовый ответ в таких случаях всегда имеется. Не будь Россия столь активна в поддержке непризнанной республики, она давно бы была частью единой Молдовы.
Между тем, позиция Москвы на протяжении всего постсоветского периода никогда не была константой, она менялась в зависимости от позиций Кишинева, Тирасполя, Киева, западных партнеров России.
Можно вспомнить и сложные, а порой и конфликтные отношения между руководством Приднестровья и 14-й армии, дислоцированной на ее территории, и неготовность Москвы применить на Днестре абхазско-югоосетинский или крымский сценарий. И, напротив, ее готовность продолжать переговоры в многостороннем формате, несмотря на ухудшение отношений с Западом или Украиной, активно вовлеченной в процесс урегулирования.
Осталеп: разговоры о "самоопределении" Приднестровья не имеют смысла>>>
Заметим также, что в паре Тирасполь-Москва зачастую причина и следствие путаются. Однако стоит иметь в виду, что не столько РФ заинтересована в сохранении пророссийского анклава на Днестре, сколько жители полиэтничного Приднестровья имеют интерес к стратегическому взаимодействию с Россией. И эта приверженность России сохранялась даже тогда, когда Москва утрачивала интерес к Приднестровью.
Политическое танго не для одного
И вот здесь кроется ключ к объяснению того, почему приднестровский конфликт не так прост, как кому-то может показаться. Как уже было сказано выше, недостатка в проектах мирного урегулирования этого противостояния не наблюдается.
Но всякий раз, когда озвучивается идея трансформации миротворческой операции (вот и в "Видении" целый раздел посвящен выводу российских войск), ее "интернационализации", упускается из виду один, казалось бы, очевидный факт.
В этом политическом "танго" два танцора, а не один. Следовательно, попытки представить урегулирование не как компромисс, а как навязывание воли одного участника конфликта другому без учета особенностей его мнения, будут заведомо неудачны.
Ведь если одна сторона говорит о "европейском выборе", а вторая видит в России наилучшего гаранта своей безопасности и развития, то, как минимум, должна появиться какая-то промежуточная формула. Между тем, идеи и представления приднестровской стороны практически "по умолчанию" рассматриваются, как нечто вторичное.
Кажется, убери российских миротворцев с Днестра — и единое государство состоится. Так вот до сих пор оно ровно потому и не состоялось, что двадцать пять лет назад потребовался их ввод, а соответствующих уроков из всего этого до сих пор не вынесено. Ведь для того, чтобы по-разному оценивать перспективы своей страны, ее модели нациестроительства и внешнеполитический курс, совершенно не обязательно быть носителем различных религиозных взглядов или обладать разным этническим происхождением.
Следовательно, предполагать, что договоренности по гуманитарным вопросам неизбежно повлекут за собой некие политико-правовые соглашения, касающиеся статуса Приднестровья "здесь и сейчас", не представляется возможным.
Власти Приднестровья осознают неизбежность реинтеграции>>>
Прежде всего, потому, что диагностика конфликта, представляющего его, как относительно легкую задачу, упрощает проблему, а не зовет к ее системному решению. При достижении бендерских договоренностях определенный успех стал возможен потому, что стороны договаривались с равных позиций и посредством компромиссов, а не на основе морального и политического превосходства одной из них. Думается, схожий алгоритм был бы полезен и при обсуждении политических перспектив двух берегов Днестра.
