Глава МИД Люксембурга Жан Ассельборн констатировал, что политика ЕС по приему беженцев провалилась. При этом дипломат назвал и основных "виновников" — Польшу и Венгрию, которые подорвали общеевропейскую солидарность. Миграционный кризис, начавшийся в 2015 году, еще нагляднее показал, что Европа окончательно поделилась на старую и новую. И этот раскол гораздо серьезнее проблемы сотен тысяч перемещенных лиц. Речь идет о будущем всего континента. В значении кризиса беженцев для всей Европы разбирался Андрей Байрамов на РИА Новости.
Ни единого беженца
Почему слова министра иностранных дел крошечного Люксембурга имеют такое значение, что их немедленно перепечатали СМИ Австрии и Германии? Великое герцогство, расположенное как раз между двумя основными столпами ЕС — Францией и Германией, является мировым финансовым центром. Там расположены штаб-квартиры многих транснациональных корпораций, а к 2020 году Люксембург намерен потеснить Лондон в качестве финансового хаба. С севера маленькая горная страна граничит с Бельгией, главный город которой Брюссель выполняет столичные функции для всего Европейского союза.
Так что интервью Ассельборна — это классический прием "есть мнение", когда за выступлением вроде бы стороннего лица стоят интересы влиятельных, но не желающих высказываться напрямую структур. В ЕС подводят черту под двухлетними попытками решить миграционный кризис по рецептам, предложенным одним из моторов Евросоюза — Германией. Этот период показал, что не только старые, но и новые члены объединенной Европы претендуют на то, чтобы определять облик континента.
Безопасность собственных граждан — главный приоритет
Восточная Европа, как показал 2017-й, все так же несогласна с планами приема сотен тысяч беженцев. В августе, после теракта в Барселоне, глава Бюро национальной безопасности Польши Павел Солох безо всякой оглядки на политкорректность заявил, что "большое скопление мусульман, которые очень слабо интегрируются, … это естественная база для террористов". Поэтому, по словам Солоха, Варшава совершенно правильно делала, что отказывалась принимать беженцев.
Министр внутренних дел Мариуш Блащак заявил о том, что Варшава отреагировала на обещания Брюсселя ввести санкции против нее из-за отказа в приеме перемещенных лиц. "Безопасность польских граждан является главным приоритетом польского правительства", — объяснил глава МВД. Блащак отметил, что механизм переселения мигрантов был навязан Польше предыдущим кабинетом министров, а с тех пор взгляды правительства сильно изменились.
В ответ на претензии евробюрократии польские политики выдвинули встречный аргумент: Польша и так стала прибежищем для значительного числа переселенцев с соседней Украины. Депутат Европарламента от Варшавы Яцек Сариуш-Вольский в июне напомнил, что его страна не намерена в придачу к украинцам принимать "мигрантов с юга, которые, в свою очередь, как мы знаем, не ассимилированы, не адаптированы к нашим обычаям, культуре, правилам, законам". Польша артикулировала позицию Вышеградской группы, куда, кроме нее, входят Венгрия, Чехия и Словакия.
При этом еще в 2016-м позиция Польши не была столь радикальна. Тогда глава польского МИД Витольд Ващиковский осторожно выражал сомнения в целесообразности расселения беженцев. В качестве примера он приводил Германию, в которой власти только в 20 процентах случаев смогли идентифицировать личности въехавших в страну беженцев.
Политика открытых дверей
В отличие от Польши, правительства Венгрии, Чехии, Словакии и Румынии сразу восприняли в штыки решение Еврокомиссии от 2015 года. Соответствующий документ обязывал членов ЕС принять у себя какое-то количество беженцев из 120 тысяч человек с Ближнего Востока, из Африки и Азии. Тогда основная масса вынужденных переселенцев находилась в Италии и Греции. Будапешт и Братислава попытались оспорить решение ЕК в суде — впрочем, безуспешно. В сентябре иски правительств Венгрии и Словакии были отклонены, а канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что позиция Будапешта ставит под угрозу членство страны в ЕС.
Тогда же венгерский премьер Виктор Орбан заявил, что раз Берлин выразил готовность пригласить сотни тысяч мигрантов, то проблема беженцев является сугубо германской, а не общеевропейской. То есть и то, что ФРГ получит проблемы в отношениях внутри ЕС, было очевидно. Но и это не остановило тогдашний Берлин.
Третий не лишний
Спустя два года в ЕС констатировали, что к концу сентября 2017-го около 20 стран Евросоюза выполнили свои обязательства не более чем на 50 процентов. Начиная с 2015-го, когда разгорелся миграционный кризис, рядовые граждане тысячу раз обращались в Федеральную прокуратуру Германии с заявлением о государственной измене Меркель. Надзорное ведомство педантично рассматривало и отклоняло обращения. Однако упорство неравнодушных бюргеров стало важным знаком — настроения в обществе меняются.
В сентябре 2017-го бундестаг выпустил доклад о том, что законодательная база для приема таких масс беженцев была недостаточной.
Тогда же в Евростате отметили, что в 2017-м Германия вновь приняла больше беженцев, чем все вместе взятые страны ЕС.
Неприятные последствия неудачное решение вопроса беженцев имело и для блока Ангелы Меркель — ХДС/ХСС. Блок этот традиционно считается правоцентристским, но тут выяснилось, что бороться за места в парламенте могут и партии еще более правых взглядов. На сентябрьских выборах в бундестаг впервые прошла "Альтернатива для Германии" (АдГ), заклейменная в мейнстримных СМИ как "правопопулистская".
Новички заняли третье место в парламенте страны, потеснив правящую коалицию. Свой политический капитал АдГ сделала во многом и на недовольстве немцев миграционной политикой правящей ХДС/ХСС.
И на этом фоне из уст главы люксембургского МИД звучит утверждение, что все имиджевые, внутри- и внешнеполитические потери были излишни. Единая миграционная политика ЕС потерпела крах.
"Вопрос беженцев принципиально важен для Меркель. В целом для Берлина и Парижа как главных столпов ЕС свобода миграции имеет куда большее значение, чем результаты ближайших выборов. Речь идет об оформлении Евросоюза в огромное надгосударственное образование, по типу "четвертого рейха". Нежелание Польши и Венгрии поступаться национальными интересами ради унитарных прожектов Брюсселя вполне понятно. Это оживило разговоры о Европе двух скоростей, а фактически — о Европе первого и второго сорта", — отмечает директор по международным проектам Института национальной стратегии Юрий Солозобов.
А это значит, что слова министра иностранных дел Люксембурга о провале единой миграционной политики имели и второй, более важный и существенный смысл. Ассельборн не просто констатировал провал проекта Меркель, он признал раскол ЕС на два лагеря свершившимся фактом.
