На Петербургском экономическом форуме произошло сразу несколько знаковых событий, отмечает Иван Данилов в материале РИА Новости. С российской стороны прозвучали очень серьезные предложения с далекоидущими геополитическими последствиями. Первый вице-премьер Антон Силуанов предложил Евросоюзу российское плечо в плане создания "нефтеевро", обозначив готовность России вести торговые отношения с ЕС, который у нас покупает в основном нефть и газ за евро, а не за доллары. Более того: в ответ на завуалированную жалобу президента Франции Эммануэля Макрона на зависимость Франции от США в сфере безопасности президент России Владимир Путин сообщил о готовности обеспечить эффективную защиту Европейского союза. Несмотря на то что предложение было оформлено с фирменным путинским юмором, оно явно не было шутливым.
Западная пресса постаралась минимизировать его важность и подчеркивает, что "Макрон заявил о своей приверженности военному альянсу с США". При этом стоит особо отметить, что сам президент Франции сделал уникальное в своем роде заявление о НАТО, возложив именно на коллективный Запад вину (или, по крайней мере, часть вины) за ухудшение отношений с Россией. Это очень важно, потому что фактически означает революцию в западном политическом дискурсе, в котором до недавнего времени только отставные европейские политики, которым уже ничего не светит в политической жизни, могли себе позволить откровенно признать очевидное: Запад потерял Россию из-за собственных амбиций, из-за расширения НАТО на восток и из-за многократного нарушения взятых на себя обязательств. Макрон — единственный действующий высокопоставленный политик Евросоюза, которому хватило то ли смелости, то ли отчаянья признать, что классический европейский тезис об "агрессивной России, которая сама себя исключила из цивилизованного международного сообщества", является ложным и вредным. Вообще, увидеть западного политика, признающего ошибку Запада, — это что-то вроде выигрыша в лотерею: такое бывает очень редко. А уж увидеть действующего западного политика, признающего, что Запад поступил аморально в отношении России и теперь сталкивается с заслуженными последствиями, — это что-то из разряда ненаучной фантастики.
"Думаю, что ошибка, совершавшаяся последние 20 лет, я скажу об этом открыто, состояла в том, что через НАТО мы не полностью выполнили обязательства, которые были приняты в определенный момент. Это вызвало законные опасения России. Мы не выстроили пространство доверия, которого Россия имела право ожидать, и это также подпитало опасения", — заявил Эммануэль Макрон.
Признание наличия проблемы, а также своей роли в ее появлении — это хороший первый шаг к ее решению. Несмотря на ритуальные заявления о нежелании "поворачиваться спиной к США", теперь получается, что есть два несовместимых взгляда на НАТО: американский и французский (европейский). По американской версии, НАТО — это едва ли не воплощение святости, необходимое для защиты западного мира от агрессивной России, которая хочет взять реванш за поражение в холодной войне и отказывается вести себя в соответствии со своим статусом проигравшей стороны, как того требуют американские политики. По французской версии, оказывается, что коллективный Запад нарушил обещания, данные Москве, и нарушение этих обещаний, выраженное в расширении НАТО на восток, вызвало естественную ответную реакцию России с соответствующими геополитическими последствиями.
Так что радость западных СМИ по поводу того, что французский президент не отвернулся от НАТО, выглядит странно, потому что эти два взгляда на прошлое Североатлантического альянса предполагают два несовместимых взгляда на его будущее. Есть американская версия: проблема НАТО заключается в том, что европейцы платят американцам недостаточно денег — и из-за этого не получается как следует задавить Россию. Есть французская (европейская) версия, которая вытекает из заявлений Макрона: проблема НАТО не в деньгах и не в "российской угрозе", а в том, что альянс изначально не должен был расширяться. И теперь нужно постараться не давить на Москву, а выстроить с Россией то самое "пространство доверия", о котором столь эмоционально говорил президент Франции за петербургском форуме.
Особо стоит подчеркнуть желание Макрона снять с себя (да и с Европы в целом) львиную долю ответственности за расширение НАТО и испорченные отношения с Россией. Когда французский лидер открытым текстом говорит о том, что Европа в недавнем прошлом "могла обладать недостаточным суверенитетом", это дорогого стоит, и тут не стоит ожидать более жестких формулировок. Для европейской политической элиты сам факт признания ограниченного суверенитета Европы и заявления о желании исправить эту ситуацию — уже огромный шаг вперед. А то, что французский лидер перекладывает ответственность на американцев, — это, во-первых, естественно, а во-вторых, нужно признать, что главным "мотором" антироссийских действий коллективного Запада всегда был Вашингтон. Европейцев можно разве что упрекнуть в том, что они оказали американской русофобии недостаточное сопротивление, хотя с учетом их ограниченного суверенитета сложно себе представить, могли ли они вообще эффективно саботировать антироссийскую политику Соединенных Штатов, которые руководствовались не столько здравым смыслом, сколько чистой русофобией Бжезинского или Олбрайт. Если смотреть на вещи с прагматичной точки зрения, то России сейчас гораздо выгоднее всеми силами способствовать "отрыву" Евросоюза от США, а не сводить с европейским политическим истеблишментом счеты, пытаясь расквитаться, например, за европейскую политику "Восточного партнерства" и за европейское соучастие в украинском кризисе. Все проблемы по линии Москва — Брюссель (а они однозначно есть) можно будет гораздо проще решить в мирном и эффективном ключе, если Евросоюз наконец-то начнет действовать в своих, а не в американских интересах.
Эммануэль Макрон проявил большую смелость в Петербурге, и это явно не его политическая самодеятельность. Политическая атмосфера в Европе изменилась, и если раньше в случае недовольства американской политикой главным предметом обсуждения являлся вопрос о том, как умилостивить Вашингтон, то сейчас одним из главных предметов общественной дискуссии является вопрос о том, как реформировать Евросоюз и (особенно) как усилить евро, чтобы адекватно бороться с долларовой гегемонией. Британская Financial Times считает, что для этого Евросоюзу придется идти по пути реформ и централизации, за которую выступает президент Франции. Россия протягивает Европе свою руку помощи, которая может обеспечить как военную защиту, так и небывалые перспективы для европейской валюты. Очень вероятно, что для Европы это последний шанс обрести настоящий суверенитет, — и остается надеяться, что она этим шансом воспользуется.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
