ТИРАСПОЛЬ, 27 янв – Sputnik, Ирина Ляхова. В Петербурге в мероприятиях, посвященных 75-летию освобождения Ленинграда из осады немецко-фашистских захватчиков, по приглашению представительства Россотрудничества в РМ принимает участие председатель общества блокадников города Тирасполя Маргарита Алексеевна Иванова.
Она родилась в Ленинграде, и когда город взял в кольцо противник, ей было всего четыре года, но фрагменты пережитого в то время сохранились в ее памяти до сих пор. Бомбежки, подвалы, парки с редкими черенками картошки, горелый сахар с землей, ваза наверху платяного шкафа под потолком с сэкономленными крохами еды, сбросы немцами с самолетов листовок и фальшивых продуктовых карточек, море крыс, страх наступить на люк, страх лестниц, просто страх. С корреспондентом Sputnik одна из жительниц блокадного Ленинграда поделилась воспоминаниями прошлых лет.
Особое расположение дома
Маргарита Алексеевна родилась в семье, которая в поколениях жила в городе на Неве. Дедушка содержал каретный двор с конюшней. В старинном доме на Московском проспекте, принадлежащем когда-то их семье, она и жила в блокаду, только к этому моменту их фамилии оставили только третий этаж. Упоминание о доме неслучайно. Ведь именно ему и его удобному месторасположению наша собеседница приписывает возможность пережить голодные и холодные блокадные времена.
"В Ленинграде огромные расстояния. Московский проспект пролегает от аэропорта Пулково и до самой Сенной, а это много километров. Когда немцы стреляли с Пулковских высот, то сквозь этот проспект. У нашего дома только балкон снесло. Досягаемы мы были лишь с неба, но дом уцелел", - рассказывает она.
Рядом с домом проходил обводный канал, благодаря чему за водой было недалеко ходить. Через дорогу – магазин, где можно было приобрести керосин. Керосиновые лампы стали единственным источником света в обесточенном блокадном Ленинграде. Даже несчастье - пожар на Бадаевских продуктовых складах - для изголодавшихся людей стал еще одной возможностью выжить.
"Склады располагались поблизости с нашим домом. Когда их разбомбили, туда хлынули люди, которые жили рядом. Конечно, те, кто, к примеру, на Невском жил, не могли добраться. Помню сахар - черный, с землей. Но сладкий. И сахара там много было", - вспоминает блокадница.
Папина заслуга
Заслуги в том, что семье удалось выжить, Маргарита Алексеевна приписывает не только дому, но и своему папе, который был человеком из простой семьи с Волги, приученным к работе на земле. Эти знания и опыт, к которым он приобщил всю семью, помогли пережить страшные времена.
"Хозяйственный был. Он нас с братом и маму обучил, какую траву можно собирать, варить и есть. Папа соорудил печку-буржуйку, чтобы мы могли обогреваться. Чем топили? От дедовых конюшен осталось много сараев. Их разбирали. Книги. Все шло на обогрев комнаты", - говорит она.
Отец Маргариты Алексеевны в начале войны записался добровольцем и, поскольку у него к тому моменту уже было высшее образование, ему дали офицерский чин, определив в зенитные войска в Ленинграде.
"Военных, в том числе в блокаду, лучше обеспечивали, чем гражданских, и папа всегда делился с нами своим пайком. Кроме того, он не пил и не курил, так что табак и водку он менял на еду. Так мы выживали", - поясняет она.
Картошка, лебеда, крапива и крысы
В блокаду жизнь не прекращалась. Так же, как и в мирное время, работали предприятия, театры, музеи. И, несмотря на то, что вовсю бомбили, ленинградцы копали огороды, чтобы обеспечить себя хоть какой-то едой.
"Все парки были вскопаны, у всех были свои небольшие наделы, на которых пытались что-то посадить и вырастить. В основном картошку, может, не полный клубень, но хоть четверть. Еще - щавель, полынь, лебеду, крапиву. Выживали, как могли. А в первые дни блокады ели голубей, собак. Но папа нашу собаку усыпил, как только началась война", - рассказывает собеседница.
Вспоминает Маргарита Алексеевна и полчища крыс. В пределах дома, шмыгая тут и там, эти грызуны казались безопасными - столь глаз к ним привык, что воспринимались они как обычные домашние обитатели. Но вот когда они скапливались на лестницах, тогда представляли собой страшный вид и опасность.
Запомнила она один эпизод, как мама сетовала на пронырливость и нахальность крыс. На старом высоком платяном шкафу она установила длинную вазу, в которую складывались все остатки еды – психологический маневр для экономии, и в то же время вне поля досягаемости юрких грызунов. Но они умудрились залезть и туда.
И после войны страхи не отпускали
Маргарита Алексеевна в Ленинграде пробыла не всю блокаду. Ее папе удалось договориться и вывезти семью из осажденного города. Вместе с братом и мамой ее отправили по Ладоге (по известной "Дороге жизни"), а затем пересадили на товарняк. Помнит лишь, как мама накрывала собой ее с братом под звуки несущихся самолетов, взрывы. Страх сопровождал ее все время с начала блокады.
Отец присоединился к семье позже. После ранения его вывезли из Ленинграда. Рассказывает, что он даже на колени не мог посадить никого из детей, такой был худой и истощенный.
После семья вернулась в Ленинград, в свою квартиру. Но дефицит продуктов, отсутствие нормальных условий, а также страхи – с этим еще долго пришлось жить. Маргарита Алексеевна говорит, что до сих пор боится люков, обходит их седьмой дорогой. В блокадном Ленинграде их подпиливали так, что если случайно становился на него, то проваливался.
"Люди питались и мясом, в том числе детским – всех съедали, кто попадал в такие ловушки. И на лестнице было очень страшно. Даже уже в школе училась, но боялась идти по лестнице одна, вдруг сзади кто по голове стукнет, или карточку украдет. Всегда дожидалась кого-то из соседей, чтобы пройти", - вспоминает она.
В Ленинграде Маргарита Алексеевна прожила до 22 лет, потом с мужем в связи с его назначением уехала в Кандалакши (под Мурманском), а через пять лет - в Тирасполь. Всю жизнь проработала медсестрой. И не жалеет, что осталась в Тирасполе. Она считает его своим городом.
Ленинградцы такие же, как всегда
Маргарита Алексеевна была маленьким ребенком, когда Ленинград взяли в плотное кольцо оккупанты, однако пережитое стойко врезалось в память. И пусть воспоминания фрагментарны и больше пропитаны эмоциональным чувством, но они существенны и вносят свои нюансы в рассказы многих других свидетелей блокадного положения, вернее, тяжкого и мучительного существования во время осады.
В рассказе нашей собеседницы поначалу все казалось менее страшным и пугающим, как это известно из повествований других очевидцев. Возникало даже ощущение, что вроде и не было такого ужаса голода, холода, страха, будто неведомая рука оберегала от всего этого одну из жительниц блокадного Ленинграда и ее семью, столь спокойно и даже прозаично делилась она своими воспоминаниями. При этом каждый раз добавляя, как ей повезло "в тот момент" или "с теми людьми".
Однако чем дольше длился разговор, чем больше воспоминаний всплывало в ходе него, тем больше становилось понятно – все было и именно так, как это запечатлено в анналах истории блокады Ленинграда, а также во множестве свидетельств современников. Просто у людей есть удивительное свойство - забывать худшее, видеть лучшее даже в самые тяжелые или фатальные моменты, а потом вспоминать из этих времен более светлые фрагменты.
Очевидно, именно это свойство позволило пережить ужасы голодного заточения в лютом и обесточенном Ленинграде, дала людям такую великую способность выживать даже в самых невыносимых условиях.
По мнению Маргариты Алексеевны, этим свойством наделены все жители Северной Пальмиры, всех времен, вне зависимости от того, как в какие годы ни назывался город на Неве.
"Помню моих бабушек. Все собранные. Плохо-худо, всегда они будут довольны чем-то. Ленинградцы такие же и сегодня. Или помню, скидывали немцы с самолетов листовки и фальшивые продуктовые карточки. Но люди, узнав, что они фальшивые, даже будучи голодными, сдавали их, так дорожили своим именем, честью. Они все такие же", - уверена она.
В Приднестровье всего проживает 26 человек, переживших блокаду Ленинграда, шесть из них - в главном городе региона, в Тирасполе.
