Виктор Иванович Кожокару, директор клиники анестезии и реанимации Республиканской клинической больницы, руководивший в годы афганской войны госпиталем в Кабуле, дал интервью Sputnik Moldova.
Один профессиональный термин
– Виктор Иванович, в последние 10 месяцев мы неоднократно наблюдали, как перед ковидом пасует медицина куда более благополучных, нежели Молдова, стран. Верно ли впечатление, что республика в целом пока справляется с пандемией?
– Позвольте сразу поделиться с выводом, к которому я пришел в течение этих десяти коронавирусных месяцев. Ни государство, ни медицинская отрасль, каковы бы они ни были, сами по себе никогда не смогут выиграть войну с коронавирусом. Победить пандемию способно лишь общество в целом.
На фоне ковида у Молдовы, к сожалению, есть несколько дополнительных факторов риска – например, высокая плотность населения или особенность экономики, предполагающая частое перемещение людей за границу и обратно. В этой ситуации такие элементарные, на первый взгляд, вещи, как соблюдение масочного режима или своевременное обращение к врачу, способны кардинально снизить давление на всю систему здравоохранения.
В целом же можно констатировать: в Молдове заболеваемость коронавирусом и летальность на миллион населения – высокие, но отнюдь не экстремальные.
При этом давайте не забывать, что "нормальная" медицина тоже никуда не делась. Инфаркты, аппендициты, грыжи, плановая хирургия по-прежнему требуют внимания, сил и средств.
– Были ли изначально обречены те, кто к сегодняшнему дню погибли в Молдове от ковида?
– У нас есть профессиональный термин "предполагаемая летальность". Есть определенные шкалы, по которым этот параметр просчитывается. Думаю, сегодня уже всем известно, что в главной группе риска среди больных коронавирусом находятся пациенты преклонного возраста и люди с хроническими заболеваниями.
Но тут есть важный нюанс. Если мы сравним летальность от ковида в нашей стране и в некоторых развитых странах Европы, то отчетливо увидим разницу. В Германии или, скажем, Италии в подавляющем большинстве от коронавируса погибают пациенты возрастом от 70 лет и выше. В Молдове – от 60. Это напрямую связано с образом жизни, питанием и еще целым рядом различных социальных факторов.
Если у нас в отделении интенсивной терапии умерли десять человек, которым было по 35-40 лет, то грош цена нашей работе. Но если всем десяти было за 80 – да, это трагедия, но, уж извините за профессиональный цинизм, не выходящая за рамки предполагаемой летальности.
В РКБ шесть отделений интенсивной терапии, уже долгое время смертность в общей сложности у нас варьируется от 11 до 27%. Я неоднократно читал в российских и американских СМИ, что в этих странах погибают до 70-80% интубированных больных. В наших отделениях – 40%.
Когда решается "или-или"
– Еще месяц назад в молдавской прессе было много почти панических сообщений об остром дефиците в ковид-центрах антикоагулянтов. Насколько это соответствует действительности?
– Я, разумеется, не вправе оценивать ситуацию во всех лечебных учреждениях страны. Но если говорить об отделениях интенсивной терапии Республиканской клинической больницы, то могу вас заверить, что у нас никогда за время этой пандемии ситуация не складывалась так, чтобы жизнь пациента зависела от текущего наличия того или иного препарата или аппарата искусственной вентиляции легких.
В кадрах – да, в определенный момент был дефицит, и не только в нашей клинике, но повсюду в стране. Республика, как весь мир, столкнулась с полновесной чрезвычайной ситуацией, медицинская отрасль вынуждена была действовать соответственно. Довольно быстро выработалась следующая структура: легких больных лечат семейные врачи, пациентов средней тяжести лечат инфекционисты и прошедшие ускоренное обучение врачи других специальностей – терапевты, гастроэнтерологи, окулисты. Тяжелых вытаскивают специалисты интенсивной терапии.
Нам повезло и образовавшийся в первые месяцы пандемии кадровый голод удалось снять за счет моих учеников, слушателей резидентуры. В данный момент в наших отделениях трудятся полтора десятка резидентов.
Был поначалу и обыкновенный человеческий страх. Случалось, медсестры боялись подойти к тяжелому ковидному больному. Что делать – приходилось мне, 68-летнему профессору, действовать, так сказать, личным примером, входить в очаг и заниматься больным. И это сработало...
– Интенсивная терапия, особенно в условиях ковида, – последний рубеж, когда для пациента решается "или-или"?
– Да, по сути, мы уже не лечим, мы спасаем. Интенсивная терапия – это такой "медицинский спецназ", который бросается в бой, когда другие аргументы исчерпаны. Мы приступаем к своим обязанностям после того, как для больного пройдена некая "красная линия" и вопрос действительно идет уже только о жизни и смерти.
Тяжелому больному в отделении интенсивной терапии зачастую требуется до 50 процедур, некоторые из которых необходимо повторять по пять-шесть раз в сутки. Мы не используем "хорошие" или относительно безвредные лекарства, все они очень плохие, вредные, сильнодействующие. Но по-другому просто нельзя.
О пользе военной медицины
– Надо полагать, вам сегодня очень пригодился опыт военного врача, опыт работы в Афганистане?
– Как я уже говорил, пандемия коронавируса представляет собой чрезвычайную ситуацию наравне с техногенными катастрофами и стихийными бедствиями. И конечно, опыт работы в экстремальных условиях в данном случае бесценен.
В 1984-86 годах я руководил госпиталем в Кабуле, который по штату был рассчитан на 500 коек и был приписан к 40-й армии. И вот в какой-то момент в госпиталь в короткий срок поступили 2500 больных с гепатитом, брюшным тифом, амебиазом, дизентерией и прочими инфекционными заболеваниями.
Неожиданно в этой ситуации одной из самых сложных проблем оказалась организация питания. Заметьте, не его отсутствие, а именно организация, потому что каждому из 2,5 тысяч больных нужно было доставить еду к койке, поскольку они все инфекционные и не должны общаться между собой. Даже легких больных я не мог вести строем в столовую.
Или, скажем, когда возникла необходимость расширить госпиталь, были построены дополнительные модули, в которых отсутствовала городская канализация. Все нечистоты шли на фильтрационное поле, расположенное в нескольких километрах от Кабула. Но мухам, которые там "паслись", эти два километра преградой не были – пришлось бороться и с ними, и, соответственно, с внутригоспитальной инфекцией.
В условиях острой нехватки врачей в отделениях пришлось организовать казарменное положение, сортировка больных в какой-то момент проходила буквально перед строем – "у кого температура, два шага вперед". Самыми тяжелыми занимались врачи, основной массой – средний медперсонал, а температуру и вовсе мерили старшие палат из контингента пациентов.
Рассказываю все это вот к чему. В экстремальных условиях пандемии коронавируса наиболее эффективными оказываются принципы именно военной медицины. По опыту этих десяти месяцев могу сказать, что, как и в Афганистане, парадигма борьбы с ковидом выглядит так: правильная организация работы, дисциплина, обеспечение, знания. Обратите внимание, что специальные медицинские знания только на четвертом месте. Нет никакого толку от блестящего врача, если он относится к своим обязанностям спустя рукава, а работа его организована как бог на душу положит.
Джинн из бутылки
– Вы упомянули учащихся резидентуры. Как вы оцениваете навыки нынешних молодых врачей?
– Смею думать, что учим мы их неплохо. А главное - надеюсь, что мне удалось донести до них мысль, что хороший врач обязан ни на один день не прекращать учиться. Самые страшные ошибки в нашей профессии совершают врачи с большим стажем – когда приходит ложная уверенность, будто они знают все.
Я часто могу пожурить своих учеников, но как ругать и критиковать их по-настоящему, если летальность в их отделении – 11%, в шесть раз ниже, чем во многих аналогичных отделениях в Румынии или на Украине.
– Виктор Иванович, дилетантский вопрос напоследок. Когда хоть ориентировочно ждать окончания пандемии?
– Я не вирусолог, я специалист в интенсивной терапии и не могу строить прогнозы. Знаю лишь, что любая инфекция, даже гепатит и тиф, всегда имеют четкую сезонность заболевания. Выбиваются из этого ряда только СПИД и ковид. Этого "джинна" кто-то или выпустил из бутылки намеренно, или за ним просто недоглядели, и он выбрался сам.
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>
