В каждую годовщину событий седьмого апреля 2009 года молдавское общество, медиа и политики по традиции вспоминают происходившее в тот весенний день. Впрочем, ныне делают это уже скорее по привычке, "автоматически", поскольку брутальные дела двенадцатилетней давности фактически потеряли всякую связь с сегодняшней молдавской действительностью.
"Твиттер-революция", "государственный переворот" или попросту "погром" – у того, что случилось в апреле 2009 года в молдавской столице, накопилась масса интерпретаций. Множество копий было сломано за эти годы в попытках осознать истинные причины произошедшего. Причем некоторые "интерпретаторы" договорились до самых экзотических, замешанных на конспирологии версий.
И хотя всей правды о тех событиях по-прежнему не знает никто, главные выводы, пожалуй, сделаны.
События 7 апреля, несомненно, стали практическим, экстремальным выражением политической борьбы того времени – между правящей Партией коммунистов и силами, стремившимися ту, почти неограниченную власть ПКРМ, лишить. При этом и сам Владимир Воронин, и ведомое им политическое формирование за восемь лет у руля страны успели совершить такое количество ошибок, что уже вызывали откровенное раздражение у довольно значительной части молдавского общества.
"Падение Партии коммунистов было предопределено, поскольку к 2009 году она фактически исчерпала весь свой потенциал, – говорит в интервью Sputnik Молдова политический аналитик Анатолий Цэрану. – К тому моменту Владимир Воронин уже, как говорится, закусил удила, полагая, видимо, что будет править Молдовой вечно. В итоге его попросту переиграли...".
Пресловутый "внешний фактор", разумеется, присутствовал (в Молдове он присутствует всегда) в событиях 7 апреля, но не был решающим. На этом сходится большинство аналитиков.
"Беспорядки, устроенные молодежью в центре Кишинева, были стихийным выступлением, с которыми Воронин в конечном счете справился бы без особого труда. Не существовало единого координационного центра, одной политической силы, способной целенаправленными уличными акциями осуществить государственный переворот. Однако этой стихией умело воспользовались фигуры, по иронии судьбы "вызревшие" внутри построенной коммунистами государственно-экономической системы. Речь, конечно, идет в первую очередь о Владе Плахотнюке", – утверждает Цэрану.
Сегодня из нашего 2021 года с кристальной отчетливостью видно, что, по общему мнению, за лозунгами апреля 2009-го о "ценностях демократии", "евроинтеграции" стояло страстное желание Плахотнюка, Филата, Гимпу получить свои куски пирога молдавской власти. Что ж, они их получили. Вот только оплачивать гастрономические удовольствия этих любителей сладкого пришлось молдавскому обществу.
Думается, самое острое разочарование в итоге в первую очередь испытали бескорыстные романтики, ожидавшие от 7 апреля какого-то общественно политического чуда.
"Предполагалось, что по итогам "революции" к власти в Молдове придут более прогрессивные, нежели Партия коммунистов, силы. Увы, итогом этого "прогресса" стала монополизация конкретными личностями экономического пространства, регулярная практика расправ с инакомыслящими. На наших глазах "история успеха" привела к "краже века". А, собственно, демократия деградировала даже в сравнении с "воронинскими" временами.
"Воронина, как мы помним, сменил Филат, Филата – Плахотнюк. А диктатуры, против которой седьмого апреля в Кишиневе громили здания, меньше не стало ", – утверждает политолог Сергей Манастырлы.
В конце концов, для общества главным и безотказным критерием любого события служит ответ на предельно простой вопрос: выросло ли в результате его, общества, благосостояние? В случае с 7 апреля ответ на этот вопрос однозначно отрицательный.
Разбитые и разграбленные здания администрации президента и парламента, беснующаяся толпа и бессилие власти – вот что для многих стало символом молдавской "демократии".
"Проблема, по большому счету, не в событиях 7 апреля и даже не в том, какая из политических сил в конкретный момент находится в Молдове у власти. Проблема – в глубоко укоренившейся в стране клановой системе. Именно она обуславливает "привязанность" республики к разнообразным коррупционным процессам, которые у нас в подавляющем большинстве случаев основаны на родственных связях", – считает Манастырлы.
Но, может быть, все-таки есть некий положительный урок, который молдаване смогли из 7 апреля извлечь? "Есть", – говорит политический аналитика Корнелиу Чуря.
"Невозможно отрицать, что после того, что случилось в Кишиневе в апреле 2009-го, молдавское общество ужаснулось, осознав, что такого рода события ему совсем не нужны. Осознало, к слову, в отличие от Украины, которая продолжает славить свои "майданы", как пример освободительного движения. В Молдове 7 апреля, к счастью, имеет другую коннотацию", – полагает Чуря.
Поскольку сегодняшние основные политические акторы Молдовы в сознании избирателя никак не связаны с событиями двенадцатилетней давности, 7 апреля уже стало исключительно объектом политологии или, если угодно, политической мифологии.
И все же навсегда вычеркнуть из памяти тот горячий апрельский день было бы недальновидно и опасно. Потому что политическая история Молдовы раз за разом учит тому, что она никого и ничему не учит.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Будь в курсе всех новостей в Молдове и мире! Подпишись на наш канал в Telegram>>>
