КИШИНЕВ, 4 мая — Sputnik. На открытии Национального Художественного музея выяснилось, что часть художников не вписались в новую концепцию сообщает Sputnik Latvija.
Сегодня с большой помпой открывали Национальный Художественный музей. Длинная змея очереди обогнула музей кольцом, интеллигентно переговариваясь на разных языках. Преобладали, словно подтверждая национальный состав страны, латышский и русский. Люди входили и выходили, и солнечный день был полон преимущественно позитивных эмоций. Однако внутри на стенах не висело ни одной картины русских художников. Ни тех, что обучали латышских мастеров кисти искусству, ни тех русских, что жили и творили в одно и то же время с латышами. Обидно? Не то слово. Нас, русских, словно и не было никогда.
В огромном здании музея непривычно людно. В обычный день три человека на зал с картинами, уже оживление, а тут сотни и тысячи. От тех, кто ходил в музей регулярно, до тех, кто пришел сюда первый раз в жизни.
— А почему здесь так все поменялось?— на лице старушки в шляпке растерянность.
— Ремонт сделали, видите, как теперь светло и просторно?— излучающие благодушие дамы за пятьдесят очень доброжелательно пытаются объяснить старушке суть реконструкции.
— Да нет же, — сердится на непонимание старушка. — Ремонт — это хорошо, но где теперь Рерих? Где Пурвит и Розенталь? Я ничего не узнаю…
Пурвит и Розенталь немного переехали, и сейчас их полотна очень эффектно висят на третьем этаже. А вот Рерих… не вписался Рерих в новую концепцию. Как не вписались латвийские академики живописи Виноградов, Антонов и Высоцкий. Как не пришлись ко двору латвийские художники-графики Юпатов и Климов. Вы знаете, это, наверное, личное… Но мне было больно.
Латвийская живопись корнями уходит в русскую художественную традицию. Первые латышские мастера кисти вышли из петербургской академии искусств.
Ян Розенталь, которым я, как гражданин Латвии, очень горжусь, просто не состоялся бы как художник, если бы российский художник Архип Иванович Куинджи не забрал бы его из деревни и не увез, среди других талантливых и бедных детишек, учиться живописи в Петербург. Ян Розенталь не мог быть студентом, он не получил на родине школьного образования, он был вольнослушателем академии, но науку впитал и мастерство развил, и теперь он — часть мировой культуры.
Но если его картины в обновлённом музее висят, то ни одной картины Архипа Куинджи в новом здании нет. Как нет и работ другого ученика Питерского мастера — Константина Рериха. Латвийское общество Рериха, что это?
Немного истории
Художественный музей был открыт в 1909 году на царские деньги. На первом этаже были экспозиции "скульптура" и "Графика". Второй этаж сдавался в аренду обществу Kunstverein (Объединение любителей искусства). В него входили частные лица — покровители искусств (банкиры и купцы) и художники, в том числе и латышские — Ян Розенталь и Вильхельм Пурвит.
Экспозиции формировались по принципу "виды искусства", а не по национальной принадлежности. Еще до официального открытия музея известные русские живописцы, такие как Айвазовский и Боголюбов, передали в дар рижскому музею свои работы. Собрание непрерывно пополнялось картинами как латышских, так и русских мастеров кисти. Музею принадлежат (или принадлежали?) картины Карла Брюллова, Василия Тропинина, Ореста Кипренского, Ивана Шишкина, Алексея Саврасова, Исаака Левитана. В музее хранятся работы художников-передвижников — Василия Сурикова, Ильи Репина, Василия Перова, Владимира Маковского.
В советское время появились первые вечные узники запасников. Немецких художников по политическим соображениям отправили на вечную ссылку в фонды. Теперь к ним присоединились и русские. Правда, ссылка не вечная.
Многие работы рижских русских мастеров будут выставляться в филиале музея, в здании Биржи, на Домской площади. Сегодня эти художники стыдливо именуются иностранцами, хотя многие из них местные и представляли Латвию на различных международных выставках.
Восхищение и досада
Что сказать про музей? Музей прекрасен. Когда-то я работал в нем на школьных каникулах рабочим и неплохо изучил экспозиции. Здание музея стало гораздо более просторным. Фонды преобразились до неузнаваемости, и я испытал восторг, глядя на их устройство. Вообще, музей сделан так, что у меня как гражданина есть все основания им гордиться. Кроме одного — этот храм искусства национально выхолощен.
Спасибо, конечно, что не на костер отправили полотна, а в другое здание, в прекрасный, в общем-то, выставочный зал. Но сама идея создания культурного гетто — лично мне претит. Русские художники Латвии — не преступники. Если сравнивать работы русских и латышских мастеров — видно, что они жили в одно время, мучились одними художественными идеями и их картины не несут какого-то определенного национального отпечатка.
Тенденция к разделению наметилась еще в советское время, когда русская живопись была сконцентрирована в одном из залов музея. Теперь только логичное продолжение — вынос из здания вообще. Впрочем, большинство как не замечало этого раньше, так не заметило и сегодня. И право слово, не хочется этим недалеким людям портить праздник. Наш общий праздник.
Сегодняшний день для открытия был выбран не случайно — ведь это день восстановления независимости Латвийской Республики. День, когда Латвия по воле большинства населяющих ее жителей вышла из состава СССР и зажила отдельно. За выход из Союза голосовали и латыши, и русские, и я не стану напоминать, что случилось дальше. И так все помнят. Я полагал, что хотя бы латвийская живопись избежит разделения на граждан и неграждан. Ведь умершие художники точно натурализоваться не смогут.
