В этом убедился колумнист Sputnik, посетив премьерный спектакль театра "С улицы Роз" "Мертвые души", которым открылся в субботу, 2 декабря, в Кишиневе традиционный, уже девятый по счету, международный театральный фестиваль-лаборатория камерных театров и спектаклей малых форм "МОЛДФЕСТ.РАМПА.РУ".
…Чудеса начались, когда днем Рита стала привычно перебирать свой гардероб, готовясь к вечернему выходу в театр. Я глядел в окно на тоскливо поникшие под проливным дождем липы и акации…. Потом мы, спотыкаясь на знакомых и незнакомых тротуарных рытвинах на улице Эминеску, спешили в театр "Сатирикус", который в этот вечер любезно представил свою сцену участникам фестиваля.
Верьте-не верьте, но рядом с нами шагал Николай Васильевич, который бормотал под нос, придерживая края своей накидки, не совсем подходящей для осенне-зимней кишиневской слякоти: "Не знаю, что там состряпал сегодня Юра Хармелин, но до сего момента он был искусным театральным кулинаром…".
Оказывается, идеи "Мертвых душ" и "Ревизора" возникли в Молдове >>>
Свои сомнения Николай Васильевич перемежал руганью в адрес кишиневских властей, с которыми, конечно, никак не мог быть знаком, хотя бы в силу того, что жил и творил в XIX веке. Но уже тогда он провидчески в своих произведениях вывел образ чиновника, который, несмотря на свою национальность, чин, место проживания и время имел общий для всех их набор качеств — алчность, лживость, зависть, продажность и тому подобное.
Пока мы не дошли до цели — здания, где раньше располагался кинотеатр "Бируинца", а сейчас театр "Сатирикус", я решил воспользоваться уникальнейшей возможностью и проинтервьюировать Николая Васильевича.
- Вы человек наблюдательный и, наверное, увидели, когда мы проходили по центральной площади, то "чудо", которое местные чиновники хотели установить, как новогоднюю елку?!
— Не только увидел, но и поразился глупости и коварству городской челяди. Это именно тот случай, который так и просится в мои произведения. Именно о подобном мне "говорил всегда" Пушкин: "Уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем".
- Ну, тут, наверное, правильнее было бы говорить о тех чиновниках, которые у нас в Кишиневе протерли от многолетнего безделья свои штаны и юбки. Новый примар поспешила за свои деньги купить городскую елку, исправляя их упущения. Хотя, какие это упущения, если не продуманное вредительство.
— Это ваши сегодняшние характеры, хотя с моих времен ничего в человеке не изменилось, — заметил раздумчиво Николай Васильевич и добавил: "Довольно сказать тебе только то, что, когда я начал читать Пушкину первые главы из "Мертвых душ"…, то Пушкин, который всегда смеялся при моем чтении (он же был охотник до смеха), начал понемногу становиться все сумрачнее, сумрачнее, а наконец сделался совершенно мрачен. Когда же чтение кончилось, он произнес голосом тоски: "Боже, как грустна наша Россия".
…Вот также грустна наша Молдова, подумал я и проснулся от голоса Риты: "Мы опаздываем в театр".
Николая Васильевича Гоголя не было рядом. Но продолжался все тот же заунывный декабрьский дождь, никуда не исчезли и тротуарные колдобины.
Зато на сцене, рукой дотянись, жили своей жизнью образы Гоголя — Манилов, Коробочка, Ноздрев, Собакевич, Плюшкин, Павел Иванович Чичиков, в которых вдохнули сегодняшнее звучание талантливые актеры театра "С улицы Роз" под руководством своего бессменного руководителя и творца Юрия Хармелина.
А из угла зала, мне казалось, довольно поглядывал Николай Васильевич, чуть иронично улыбаясь, и словно говоря: все проходит и ничего не проходит.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
