Представьте себе затяжное совещание чиновников, решающих процедурные вопросы, примерно так на исходе третьего часа. Или семинар эффективных менеджеров, когда все важные слова уже сказаны, но список выступающих — еще ого-го! Представьте, что ваши веки тяжелеют, сон, сладкий сон овладевает вами. Но спать нельзя!
Примерно такой градус интереса ожидает вас на фильме «Мария Магдалина», экранизация известной новозаветной истории о святой блуднице Марии из Магдала.
Но давайте по порядку.
Под гнетом
Учебники киномастерства утверждают, что очень многое в кино решает первый кадр. Удачный кадр — все, зритель ваш. Он заинтригован, он попался.
И что же у нас идет первым кадром в «Марии Магдалине»? Пока шли многочисленные заставки студий, я об этом гадал. Безусловно, было бы провалом начинать с пустынного ближневосточного пейзажа и титров «Две тысячи лет назад». Но вот заставки миновали — и перед нами возникла фигурка девушки, которая живописно и так ме-е-едленно плывет в какой-то серой субстанции. Одно время мне даже казалось, что в невесомости. Но нет — вот пузырики у ног. Значит, все-таки в воде. А потом так — бульк! — девушка выныривает. И возникает пустынный пейзаж и титры «Иудея, 33 г. н.э.».
Вообще, начало в этом фильме — самое лучшее. Мы попадаем в патриархальную семью. Мужчины в ней господствуют абсолютно. Женщины права голоса не имеют и выполняют самую тяжелую работу вроде вытягивания тяжелого рыболовного невода из морской пучины.
Марию Магдалину выдают замуж за старика Эфраима, который девушке ну, никак не люб. Она противится тяжкой судьбе и сбегает из дома с бродячим проповедником. Ну, вы поняли, с кем именно.
Магдалину и всех женщин — очень жалко. Ведь, действительно, по нынешним временам такую степень порабощения даже и представить себе нельзя. И молодец Мария, что взбунтовалась против такого порядка вещей.
А Безруков — лучше!
Марию играет Руни Мара, которую мы помним по экранизации бестселлера Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона». Там, у режиссера Дэвида Финчера, она была татуированной панкушкой. Но в образе Марии Магдалины Руни Мару не узнать. Где та хипстерша, колючая, как «ирокез»? Мария — совершенно гладкая, образцовая пай-девочка. Бывают роли, которые раскрепощают актера, высвобождают скрытую энергию. Но блестящую Руни Мару ее роль сковывает. И даже порабощает.
Иисуса Христа играет Хоакин Феникс. Он — тоже прекрасный актер, молодец и умница. Первые полчаса он очень убедителен. Вот он произносит пламенные слова, и — что это?— холодок по коже бежит. А вот он плачет от сочувствия к несчастным беднякам. И у зрителя в глазах пощипывает. А вот Хоакин Феникс улыбается — и словно солнце среди зимы сияет.
Но проблема оказалась в том, что эта роль — слишком велика. И притом разговорная. Через полчаса пребывания в образе блистательный Хоакин Феникс выдыхается и начинает повторяться. И становится ясно, что исчерпал он весь актерский арсенал. А зрителю приходит озарение, что даже Сергей Безруков роль Иешуа поразнообразнее играл.
К тому же, волею голливудских киношников, Иисус в фильме оказался скрещен с Иоанном Крестителем. В общем, за двоих отдувается Хоакин Феникс.
Протокольные рукопожатия
В какой-то момент Иисус встречается с матерью. Я трепетно предвкушал эту встречу. Я хотел увидеть Деву Марию. И вот у врат Иерусалима она и происходит.
Я не могу описать свое разочарование. Вместо светлого лика вдруг явилась тетя в платочке (израильская актриса Ирит Шелег). Я как зритель не нашел в себе сил ее полюбить. И, странное дело, Мария Магдалина — тоже. Сцена встречи двух самых важных в жизни Иисуса женщин прошла сухо, на уровне церемониальных протокольных рукопожатий.
К слову, в одном из эпизодов Мария Магдалина вместе с Иисусом и апостолами входит в Кану Галилейскую. Их рассматривают местные жители и очень удивляются тому, что в делегацию гостей входит женщина. Да! Больше их не удивляет ничего.
Два апостола из двенадцати — чернокожие. Ни секунды не сомневаюсь в актерском даровании британского актера Чиветеля Эджиофора. Но есть в чернокожем апостоле Петре какая-то фальшь, которая уничтожает доверие к показанному.
Галопом по Европам
С событиями Святого Писания в фильме обращение — самое вольное. Некоторых эпизодов фильма не найти не то, что в канонических Евангелиях, но даже и в апокрифах. Например, нигде нет упоминания о массовом крещении женщин в Кане Галилейской. А в фильме — есть!
Иерусалим выглядит практически точь в точь, как запретный город из третьей части «Бегущего по лабиринту». Не исключаю, что новозаветную историю в тех декорациях и снимали. После ремонта, естественно.
Ближе к концу авторы фильма, видимо, поняли, что растянули хронометраж. И события начинают происходить стремительно. Между арестом Иисуса и распятием проходит едва ли минута экранного времени.
А Иуда не получает тридцати сребренников. Он вообще — сторонник независимости Иудеи. Он сдал Иисуса из благородных побуждений, чтобы спровоцировать антиримские народные волнения.
И такого в фильме много.
Если сравнивать «Марию Магдалину» с другой экранизацией Евангелия — «Страстями Христовыми» Мела Гибсона, то новодел проигрывает ей по всем статьям. У Гибсона получился фильм страшный, местами невыносимый, но с энергией, которая заставляла зрителей забыть о ходе времени, заставляла испытать потрясение.
В «Марии Магдалине» же интереса — как в брошюрке «Свидетелей Иеговы». И если в начале фильма была драматургия, которая заставляла зрителя держаться в напряжении, то с момента побега Марии из родного дома вся она исчезла.
Можно было бы отнестись к картине снисходительно. Но проблема-то в чем? Молодежь во всем мире книжек уже не читает. И Библию — тоже. А источником информации о тех почитаемых, как минимум, двумя мировыми религиями событиях остается — что? Кино. Поглядит его молодой человек под попкорн с колой, послушает, как Иисус славит политкорректность, да и решит, что так оно все и в Библии описано. И заступиться за Иисуса некому.
