Этой весной исполняется 198 лет с момента приезда в Молдову русского писателя, офицера и картографа Александра Вельтмана (1800-1870), современника и товарища по перу великого Пушкина. Вместе с известным пушкинистом Виктором Кушниренко мы попытаемся вспомнить как можно больше из того, что связано с этой запомнившейся не на одно столетие личностью.
"Бессарабское" провидение
Лет шесть назад в одной из публикаций я назвал Вельтмана "вторым русским аэдом Бессарабии". Аэдами у древних греков называли поэтов-сказителей. Вельтман был и поэтом, и, если можно так выразиться, сказителем – в одном лице. Но, как я уже сказал, вторым. Так рассудили жизнь и история. Первым, кто воспел Бессарабию раннего имперского периода, был, конечно же, Пушкин. Но Вельтман становится от этого не менее интересным как для историков, так и для литературоведов. А его творческое и научное наследие до сих пор актуально и служит опорой для многих исследователей.
Александр Фомич Вельтман (фамилией своей он обязан шведским предкам, и писалась она изначально "Вельдман") родился в Петербурге в семье лейб-гвардейца гренадерского полка.
С 1811 по 1814 годы Вельтман учился в благородном пансионе при Московском университете, где и делал первые шаги в сочинительстве, подражая, по мнению исследователей, великим того времени – Ломоносову, Тредиаковскому, Державину. В 1814 году он переходит в частный пансион Терликовых, а два года спустя становится учеником в училище колонновожатых (в данном случае — юнкеров и унтер-офицеров). На новом месте Вельтман – лучший среди учащихся, и это, несомненно, способствовало тому, что по окончании учебы, в конце 1817 года, его зачисляют в армию офицером в свиту Его Величества по квартирмейстерской части.
Весной 1818 года молодого офицера отправляют в командировку – проводить военно-топографические съемки в Бессарабии: новую, с 1812 года присоединенную, провинцию Российской империи тогда активно картографировали за неимением соответствующих материалов.
Комментирует Виктор Кушниренко:
"Между тем карьера и вся жизнь Вельтмана могли сложиться без его службы в Бессарабии. Жизнь в Москве и учеба в благородном пансионе при Московском университете, преуспевание в языках, музицировании, ранние попытки стихотворчества – все это во многом обеспечивало ему успешную службу или судьбу литератора в столицах. Но Отечественная война 1812 года прервала учебу, а потом круто изменила его жизненные интересы. В 1816 году он стал слушателем Московского муравьевского училища колонновожатых. Это было новое учебное заведение. Во многом оно напоминало Царскосельский лицей. Его преимущество состояло в том, что здесь уделялось огромное внимание практической подготовке слушателей, прежде всего как военных топографов. Одновременно в нем готовили военных инженеров, артиллеристов, математиков, штабистов. Но именно топографы принесли училищу славу как одному из лучших учебных заведений в истории России. Так топография привела Вельтмана в Бессарабию".
Закрыл границу от чумы
"Приехать из глухого переулка белокаменной Москвы на перекресток брожения и столкновения всех древних народов Азии и Европы и найти их в такой дружбе и согласии очень приятно", – так писал о Кишиневе Вельтман. И вряд ли у кого-нибудь найдутся основания ему не верить. Отношение наших предков друг к другу очень точно было подмечено писателем.
Наш южный край семнадцатилетнему Вельтману оказался нов и интересен. Он пытается запечатлеть в своей памяти и на бумаге каждый пейзаж, каждый произошедший с ним случай, каждого встретившегося ему человека. Лиризм описания своего путешествия по Бессарабии органично сочетается с тщательным подходом ученого и подробностью исторической фактологии в романе Вельтмана "Странник". Правда, это не роман в классическом понимании – скорее можно назвать это произведение пространным эссе, где автор пытается как прозой, так и стихами передать увиденное и прочувствованное им.
Рассказ дополняет Виктор Кушниренко:
"В Кишинев Вельтман прибыл в марте 1818 года и первое время жил в гостинице Исаевны, затем перебрался в "отведенную квартиру", находившуюся неподалеку от дома полковника С. И. Корниловича – руководителя военно-топографической съемки Бессарабии. Через год Вельтману было поручено руководить кордонной стражей по реке Прут. Задание было не из простых – надо было оберегать Бессарабию от чумы, свирепствовавшей за ее рубежами. Затем он участвовал в топографических съемках Буджака, центральной и северной частей области, составил семитопографическую карту. Вельтман изучил наш край вдоль и поперек. Это помогало успешно нести службу.
В 1821 году стал подпоручиком, в 1822-м – поручиком, обер-квартирмейстером 6-го корпуса. За съемки в Бессарабии его наградили бриллиантовым перстнем.
В 1825 году Александр Фомич был отмечен орденом св. Анны 3-й степени за успешное выполнение задания по организации усиления пограничной цепи по всей турецкой границе.
В это время он перенес трагическую потерю своей возлюбленной – юной гречанки Марии Маврокордато. Она умерла неожиданно. В последний путь ее провожали все офицеры Генштаба".
Стоит ли после этого сомневаться, что за годы службы в Бессарабии Вельтман заслужил абсолютное уважение и расположение своих товарищей.
Каруцы и Тартар
Конечно же, романтичного юношу влекли новые знакомства. Он был вхож в дома местной аристократии, сблизился с офицерами, состоявшими в "Южном обществе". Дружеские отношения сложились у него с Владимиром Раевским и Михаилом Орловым. Влияние прогрессивно мысливших бессарабских друзей позднее повлияло на создание Вельтманом утопического произведения "MMMCDXLVIII год. Рукопись Мартына Задека", повествования о жизни через полторы тысячи лет, в 3448 году, где отразились передовые идеи русской философии 1820-х годов.
А теперь, наконец, – о литературе.
"Творческое наследие Вельтмана, связанное с нашим краем, довольно велико. Бессарабия, ее люди, обычаи, традиции, язык, легенды, природа запечатлены в таких произведениях, как роман "Странник", повести "Урсул", "Костештские скалы", "Илья Ларин", "Два майора", "Счастье-несчастье", "Янко-Чабан", "Тундза", "Радой" и других. Роман "Странник" (1831-1832) произвел большое впечатление на Пушкина. В 1828 году Вельтманом написано "Начертание древней истории Бессарабии". Эта книга вызвала серьезный интерес у историков, ученых, ее прочитал сам Гоголь. В год смерти Пушкина Вельтман публикует в "Современнике" свои "Воспоминания о Бессарабии", которые в дополненном виде вышли в 1899 году – к 100-летию со дня рождения Пушкина", — рассказал Кушниренко.
Вельтман-писатель искусно играет образами, сплетая воедино абсолютно несочетаемые с первого взгляда вещи. Обыденным предметам и явлениям придается некая загадочность, едва ли не былинность.
"Народные экипажи в Молдавии называются каруцами; их два рода: конские и воловьи. – Первые так малы, как игрушки, а другие построены не на шутку и так велики, что две съехавшиеся могут загородить не только обыкновенную дорогу, но и дорогу в Тартар, которой будет сделано, со временем, особенное описание, ибо Мильтон и Данте не представили маршрута, составленного Орфеем", – пишет Вельтман, намекая на "родство" мифического поэта с бессарабским краем.
Юные соперники
Кстати, как раз в первую очередь именно за упомянутого здесь "Странника" Вельтман подвергался критике со стороны коллег по перу и знатоков литературы. Об этом пишет знаменитый пушкиновед, первый директор кишиневского дома-музея Пушкина, доктор филологических наук, профессор Борис Трубецкой. Критиковали автора за "эксцентричную, причудливую, мозаичную архитектонику, свободное смешение прозы и стихов, за манерность, вычурность стиля, смесь фантастического и реального".
"До приезда А. С. Пушкина в Кишинев Вельтман воспел и городской сад ("Простите, коль моей нестройной лиры глас…"), и кишиневское общество ("Джок") – это принесло ему славу первого кишиневского поэта. Его послания, романсы, шутливые безделушки расходились в списках по югу России. Но с приездом Пушкина слава его как-то вдруг померкла. Он переживал это с болью в сердце, и некоторое время сторонился Пушкина. Затем они подружились навсегда", — отметил Кушниренко.
Молодые стихотворцы, почти ровесники, Вельтман и Пушкин, конечно же, были неравнодушны к личности и творчеству друг друга. Очевидно, что между ними царила и некая конкуренция, а их общение не было лишено обоюдной писательской критики.
Однако Пушкин на тот момент уже был известным поэтом, и слава опережала его. Вельтман же, по собственному признанию, как литератор был известен лишь в кругу кишиневского дворянства, получив там прозвание "бессарабского стихотворца". Можно предположить, что Пушкин в силу своего литературного статуса и по вине собственного характера держался с Вельтманом несколько свысока, признавая, однако, его ум и способности. Вельтман же в душе относился к знаменитому знакомцу с неким пиететом, внешне, очевидно не выказывая оного, а, наоборот, стараясь держаться на равных.
Согласно воспоминаниям их общего знакомого Ивана Петровича Липранди, офицера Якутского полка, расквартированного в Бессарабии, Пушкин "умел среди всех отличить А. Ф. Вельтмана", а тот был одним из немногих, кто «мог доставлять пищу уму и любознательности Пушкина… не ахал каждому произнесенному стиху Пушкина, мог и делал свои замечания, входил с ним в разбор, и это не нравилось Александру Сергеевичу…".
Вельтман же, судя по всему, не без удовлетворения отмечал, что Пушкин, узнав, о его стихотворстве и, в частности, о сочинительстве молдавской сказки в стихах "Янко-чабан", прочитал ее и "хохотал от души над некоторыми местами описаний Янко, великана, и дурня, который, обрадовавшись, так рос, что вскоре не стало места в хате отцу и матери, и младенец, проломив ручонкой стену, вылупился из хаты как из яйца".
Также Вельтман признается в своих "Воспоминаниях о Бессарабии" в том, что приезд Пушкина в Кишинев породил в нем "чувство ревности к музе".
"Встречая Пушкина в обществе и у товарищей, – пишет он, – я никак не умел с ним сблизиться: для других в обществе он мог казаться ровен, но для меня он казался недоступен. Я даже удалялся от него, и, сколько я могу понять теперь тайное, безотчетное для меня тогда чувство, я боялся, чтобы кто-нибудь из товарищей не сказал ему при мне: "Пушкин, вот и он пописывает у нас стишки".
Считается, что поэма Пушкина "Руслан и Людмила" оказала влияние на написание Вельтманом стихотворно-прозаического произведения "Этеон и Лаида", романтической рыцарской истории.
С Пушкиным Вельтман встретился только через девять лет – в 1831 году в Москве, став к тому времени уже известным автором ряда произведений.
Герой войны и членкор Академии наук
Далее неизвестные страницы биографии Александра Фомича продолжает раскрывать Виктор Кушниренко:
"После отъезда Пушкина из Бессарабии в Одессу дела Вельтмана пошли веселее. В 1826 году он возглавил съемки Бессарабии и вскоре был отмечен званием штабс-капитана. Как и прежде подражая Пушкину, он в этот время, находясь под впечатлением пушкинского послания военным топографам "Друзьям", пишет свое "Послание к друзьям". Уступая Пушкину в гармонии, он взял тем, что довольно точно запечатлел жизнь многих топографов, их характеры. Послание было приурочено к приказу: за карту, составленную под руководством Вельтмана, всем офицерам была объявлена "совершенная благодарность".
Опытный офицер, Вельтман в 1828-1929 годах участвует в русско-турецкой войне как старший адъютант Генштаба при главной квартире. Он среди тех, кто штурмует крепость Браилов, храбро сражается под Шумлой, за что и был отмечен орденом св. Владимира 4-й степени. А за мужество в сражении при Кулевче получил звание капитана. В чине подполковника Вельтман уходит в отставку.
На 1831-1845 годы приходится его наиболее активная литературная деятельность. Он пишет исторические, фантастические романы, повести. Излюбленной его формой стала калейдоскопическая смесь прозы и стихов, правды и вымысла. Тут он достиг виртуозности. Это заметили, оценили современники, это высоко ценят и в наши дни. Во многих его сочинениях мы находим немало страниц, посвященных Кишиневу, Бендерам, Тирасполю, Старому Орхею, Буджаку, Поднестровью, Припрутью, Траяновым валам, крепостям, природе и жителям нашего края, их обычаям и традициям, языку и истории. То там, то тут мы встречаем характеристики Туманова, Литке, Худобашева, членов боярских и дворянских семейств Варфоломея, Стамати, Стамо, Катакази, Скина, Крупенских, Рознована, Богдан, Феодосиу, Полихрони, Альбрехт, Суццо, Сала и др. Один из исследователей его жизни и творчества верно заметил: если собрать все то, что написал Вельтман о Бессарабии, получилась бы интереснейшая хрестоматия, вобравшая в себя сведения об истории края, о быте и обычаях жителей городов и сел, неповторимой молдавской природе. А то, как это представлено читателю, настолько занимательно, что и нынешние школьники с интересом изучают свой край по его сочинениям.
В нем мудро сочетались писатель и исследователь, историк. Став в 1852 году директором Оружейной палаты Кремля, где он трудился на тот момент уже 10 лет, Вельтман создает ряд исторических трудов. Он входит в комитет для издания "Древностей Российского государства", редактирует выпуски. Его научное подвижничество было высоко оценено. Он был избран член-корреспондентом Академии Наук России, член-корреспондентом Русского археологического общества, действительным членом Московского археологического общества.
Его имя, его труды, произведения сохраняют свою значимость и в наши дни, они часто звучат в современных научных исследованиях как Республики Молдовы, так и Румынии".
